Как управлять собой, делом и судьбой. Психология управления в действии.

Примерно в одиннадцать лет появились навязчивые движения. Родители обращались за помощью к врачам, знахарям, пытались насильно сдерживать навязчивые движения, но от этого они становились еще более выраженными.

С возрастом занятия с отцом становились все серьезней и углубленней. Кроме английского языка я изучал немецкий и французский, стал заниматься философией по английской книге Рассела «История западной философии». Я всегда чувствовал недостаток в друзьях-сверстниках, но общего языка с ними найти не мог. Мне просто не о чем было с ними говорить. Когда они играли в фантики, я читал Шопенгауэра. Если я пытался что-то им рассказать, они крутили у виска пальцем или просто смеялись надо мной. И, конечно, я тянулся к людям взрослым. С детских лет у меня появилась такая черта, как безусловное предпочтение старости молодости. Моими друзьями были преподаватели университета, научные работники, поэты. Однако взрослые люди не могут быть друзьями ребенка. Всегда остается какая-то приниженность. Своих однокашников иногда начинал презирать, даже ненавидеть. Меня не покидало чувство глухого недовольства собой и окружающими.

Мое отношение к женщинам во многом совпадало с моим отношением к сверстникам. Отец всегда был для меня примером, и сравнение его с другими родственниками, в основном женского пола, всегда было не в их пользу. И если воспитанием детей заниматься интересно, то воспитанием женщин не только не интересно, но и вредно для психического здоровья. Все идет от ясного понимания сути моих разногласий и конфликтов с женским полом. Беда все та же – мои интересы, которые, как я считаю, чужды им. Я чувствую, что обречен на одиночество, это меня не радует, но соглашаться на суррогат не хочу. Образование, данное мне отцом, заставляет смотреть на жизнь глазами человека честного, принципиального, бескомпромиссного. Жизнь оказалась совсем не такой, какой я ее представлял себе по книгам. Это вызывает у меня сильный протест. Людям, старающимся как-то изловчиться, пролезть, обвести всех вокруг пальца, обмануть, я высказываю в лицо все, что о них думаю. Это приносит мне много неприятностей, но еще более укрепляет неприязнь к миру бездуховных личностей. Этот разлад между внутренним и внешним миром длится уже долго, острота несколько притупилась, но я ощущаю безысходность и тоску».

Обратите здесь внимание на порочный круг: Б. жил только интересом и не получал радости от общения с друзьями. И чем больше он занимался, тем больше в своем развитии отрывался от сверстников и, следовательно, тем меньше у него было шансов приобрести товарищей и испытать радость общения. Результат – глубокая депрессия. Вот еще современные истории из бизнеса.

Из практики Татьяны Солдатовой

Среди руководителей не так уж редко встречаются типажи с комплексом своей «избранности», закрученные в порочный круг разрыва между интересом, холодным и острым как скальпель исследователя-препаратора, и живой, но хлопотной радостью человеческого общения. У многих из них в детстве было опережающее интеллектуальное развитие, которое становилось предметом гордости и заботы родителей. Кто-то из родителей, мать или отец, иногда дедушка или бабушка, становились другом – наперсником, заменяя собой равное общение со сверстниками. Или они сами отдалились от сверстников и от «недалеких» родителей, находя себе убежище в книгах, любимых учителях (у которых сами были любимчиками), каком-либо творчестве, старших друзьях. Так или иначе, они приходили к состоянию презрения к несовершенству мира и людей, депрессии, которая проявлялась (и в какой-то мере компенсировалась) холодностью, ироничностью, цинизмом.