Как увлечь своего ребёнка чтением книг

Убеждать всех в том, что кино и книги – это не одно и то же, не надо. Сейчас кино – это электронный файл, его даже в руки не взять, а книга – она твёрдая, можно пощупать! Мы уже говорили о том, что при просмотре видео некоторые области головного мозга просто не работают – тихо спят, и никакая экранная стрельба и нарисованные цунами их разбудить не могут. (Замечу, что будят они адреналин, страх и панику.)

Книга превращается в кино уже на стадии написания сценария, потом режиссёр, работа актёров, оператора, художников и других превращает книгу в совсем другое изделие. Иногда – в произведение искусства. Посмотрев кино, вы, может быть, и будете знать содержание книги, но это не правило. У кино свои законы. И эти законы главенствуют над содержанием книги.

Тут упомяну про самое лучшее кино, которое вы когда-нибудь видели. Не вспоминайте известные киноленты, а обратитесь к памяти. Потому что самое лучшее кино сделано в единственном экземпляре. И сделано оно вами. Вы, может быть, и не планировали его снимать, но ваша голова сделала это без разрешения. Мозг нарисовал вам образы, обстоятельства и создал это кино тогда, когда вы читали книгу, которая вам нравилась. Про такое чтение говорят «читал запоем». Его нельзя освоить, в него нельзя углубиться в вагоне метро или в автобусе. Это кино требует тишины. Вы и книга. Тут оно и рождается.

Аудиокнига – это тоже не совсем сама книга. Даже если весь текст произнесён точно – от буквы до буквы. Потому что между вами и книгой встал (или встали) актёр, которого называют актёром озвучения. Люди, которые начитывают книги, превращают их в аудио. Называют этот процесс на сленге – «озвучка». А те, кто слушает эти записи, говорят, что у того или другого актёра хороший голос.

Я это могу сравнить с посещением мастерской художника. Вы заходите к нему, видите разноцветную палитру, кисти, краски и делаете вывод о том, что если кисти такие мягкие (а ручки у них такие красивые), если краски такие яркие, то и картина, которую художник собирается нарисовать, тоже будет замечательной.

Хитрость заключается в том, что книги озвучиваются не голосом. Голос в этом случае лишь инструмент – краски и кисти. А что получится в результате у обладателя красивого голоса, мы не знаем.

Этот человек – актёр – может очень многое. Он встаёт между нами – слушателями – и автором. Он предлагает нам своё прочтение книги. Используя для этого свои интонации, темпоритм, драматический диапазон, меняя высоту голоса и дополняя написанное своими паузами, вздохами и иными художественными средствами. Именно художественными. Конечно, я говорю только о хороших актёрах озвучения. А не о женщине, с которой познакомился на вручении одной из аудиопремий. Она мне по секрету сообщила, что за год озвучила больше 50 книг. Премию она получила. А в ответ на моё поздравление ответила «благодарю» с такой южнорусской раскатистой «г-х», что я не сразу вернулся к реальности происходящего.

Повторюсь, что микрофон теперь есть у каждого, в телефоне. Нехитрую звукозапись можно организовать почти в любом месте. Но то, что в своё время сделало радио из-за своей доступности – научило говорить всех на русском языке, сгладив местные говоры, – теперь мы получаем обратно в извращённом варианте. Дело ведь не только в правильных ударениях в словах. Дело в орфоэпии. В звучании языка. В интонации. Для русского языка интонация значит гораздо больше, чем для любого другого. Классический пример. «Я любить ты», – говорит англичанин (если дословно переводить каждое слово). А что делает носитель русского? Он, в зависимости от того, что чувствует, чтобы точнее передать это чувство, чтобы точнее передать оттенок, может эти три слова переставлять так, как захочет. И каждый раз получится новая краска, новая интонация, новое чувство. Шесть возможных вариантов! Значит, нашим предкам зачем-то были нужны эти нюансы? Значит, оттенки выражения чувств они осознавали, воспринимали, и язык эти оттенки запомнил, оформил в правила. И нам эти возможности нужны, и у нас наши души устроены по-особенному. Мы по-другому слышим, даже по-другому чувствуем.

Не будем обсуждать уровень актёрского мастерства, уровень владения русским языком, орфоэпией языка, но поймём, что, прежде чем слушать, надо понимать, что мы слушаем, кто это делал. Тем более когда речь идёт о том, что давать слушать ребёнку. Выбор, отбор – быть должны.

И выбор этот должен быть строгим. Не соглашайтесь с «озвучкой» третьего сорта. А ведь именно такой сорт сейчас преобладает в фонограммах, которые можно приобрести, которые доступны.

Выбирая фонограммы, прислушивайтесь: чем актёр озвучивает? Если голосом – бросайте эту фонограмму, если сердцем, душой – это то, что надо. Умение отщипывать от себя по кусочку и засовывать в мелкую сетку, которой закрыт микрофон, – это умение дано не каждому. Но у каждого есть голос, есть микрофон, есть рот, который, к сожалению, иногда открывается для озвучения.