Как выглядит будущее?

В связи с этим следует также рассмотреть предложенный Брюсом Лэнкфордом анализ параобщественных благ (Lankford 2013). Лэнкфорд задается следующими вопросами: кто именно получает выгоду от действительно значимого роста эффективного использования ресурсов, достигаемого посредством мер, направленных на снижение зависимости от углеродного топлива? Можно ли каким-то образом обеспечить получение выгоды в настоящем или будущем теми обществами/социальными группами, которые сократили потребление топливных ресурсов, повысили свою материальную эффективность или добились уменьшения объемов отходов? Добиться этого чрезвычайно трудно. Такие пара-общественные блага, или социальные обязательства, между людьми во многих частях мира проигрывают конкуренцию финансовым обязательствам. Именно последние связывают вместе людей, государства и корпорации. Финансовые обязательства и масштабное уклонение от налогов в офшорах заметно осложняют выполнение общественных обязательств. Для планирования и реализации мер по снижению зависимости от углеродного топлива необходимы государственная финансовая поддержка и четкое понимание того, что эти меры отвечают общественным интересам. Все это особенно затруднительно в силу того, что досуг, работа, налогообложение, отходы, выбросы углекислого газа, капиталы и даже пытки – все-все подверглось финансиализации и соответствующему выводу в офшоры (Urry 2014a; Урри 2017).

Как отмечает Кляйн, изменение климата все меняет, и, соответственно, вместо экономического роста нам требуется формирование альтернативного кластера социоматериальных систем, способных обеспечить экономический анти-рост. Велика вероятность того, что без столь резкой смены направления развития система Земли будет двигаться в сторону неподконтрольных климатических изменений. Этот вопрос касается не только соответствующих систем и их кластеров, но и более долгосрочного и широкого сдвига в структуре чувства обществ (см. главу 3). Подобные сдвиги оказываются способными изменить мир, хотя далеко не все сдвиги планируются, рассматриваются или хотя бы замечаются соответствующими институтами.

Одна из долгосрочных структур чувства сформировалась во время Великой мировой депрессии 1930-х гг. и в последующий период. Кейнсу удалось убедить общества Северной Америки и значительной части Европы в том, что сами по себе экономические системы изменить ситуацию с безработицей и экономической депрессией не смогут (Keynes 1936; Кейнс 2007). Экономика не в состоянии автоматически восстановить равновесие. Кейнс отстаивал необходимость контрциклических государственных расходов, финансируемых за счет налогов, систему национального планирования и идею, согласно которой коллективные общенациональные интересы должны быть отделены от интересов индивидов и компаний. С 1930-х по 1970-е гг. доминирующей кейнсианской структурой чувства была уверенность в том, что государства способны были исправить недостатки рынков и что они должны были это делать. Эта структура «большой длительности» опиралась на влиятельный дискурс и набор практик, включая тезис о необходимости государственного вмешательства в экономику в интересах общества.

Однако уже в 1947 г. руководитель одного из швейцарских банков созвал встречу ученых в местечке Мон Пелерин, рядом с Женевой. Руководил работой тайной конференции Фридрих Хайек (см.: Hayek 1944). Основанное на конференции общество «Мон Пелерин» сыграло одну из главных ролей в контратаке, предпринятой на позиции кейнсианства, выступавшего за государственное вмешательство в экономику. Планирование этой борьбы, целью которой было заставить правительства отказаться от идей Кейнса, продолжилось и на последующих встречах общества (Stedman Jones 2012: ch. 2). Одним из участников этих встреч был Милтон Фридман, ставший ключевой фигурой в развитии так называемого неолиберализма, который с конца 1970-х гг. сумел утвердиться по всему миру (Klein 2007; Кляйн 2011).