Как выглядит будущее?

Современный капитализм превратился в финансовый капитализм, успешно избегающий налогообложения и все менее управляемый. Масштабы системы финансов неимоверны, а функционирует она во многом подобно азартной игре. Ее рост и доминирование над промышленной экономикой, а также физической средой привели к усилению экономического, социального и имущественного неравенства в большинстве стран мира (Floyd and Slaughter 2014). Особенно значимы в связи с этим процессы офшоринга (Urry 2014a; Урри 2017) – перевода ресурсов, практик, людей и денег из одной страны в другую и их сокрытия. Все это сопровождается игнорированием правил, законов, налогообложения, нормативных правовых актов или норм. Офшорный мир отличается динамичностью, преобразуя экономические, социальные, политические и материальные отношения между обществами и внутри них по мере того, как ресурсы, практики, люди и деньги начинают или продолжают скрываться (Urry 2014a: 1; Урри 2017). В частности, мы наблюдаем невероятное увеличение объемов финансов и капитала, направляемых в 60–70 территорий с льготным налогообложением, представляющих почти ¹/₃ от общего числа современных стран (Shaxson 2012). Такие «налоговые гавани» известны низкими налогами, компаниями, занимающимися управлением имуществом состоятельных клиентов, мягкостью законов и секретностью, став неоспоримым ядром мировой экономики после отмены контроля за валютными и смежными операциями в конце 1970-х гг.

Почти все крупные компании владеют офшорными счетами/дочерними предприятиями; через них ведется более половины мировой торговли; почти все владельцы крупного частного капитала пользуются офшорными счетами, что позволяет им осуществлять налоговое «планирование», а 99 из 100 крупнейших европейских компаний учредили на офшорных территориях дочерние компании. На офшорных счетах находятся суммы, эквивалентные ¹/₃—¹/₄ всех богатств человечества (Urry 2014a: ch. 4; Урри 2017: гл. 4). Важную роль в обеспечении той мощи, которая связана с финансами, их оборотом и долговой системой, играют сделки с фондами прямых инвестиций (Appelbaum and Batt 2014). Фонд прямых инвестиций вкладывается в небольшую долю в компании. Остальная необходимая сумма добирается за счет средств институциональных инвесторов или берется взаймы, при этом в качестве обеспечения выступают активы будущей компании. После приобретения публичной компании она преобразуется в частную и, как правило, исчезает из поля зрения. Применительно к деятельности фондов прямых инвестиций действует гораздо меньшее число ограничений, поскольку их владельцы считаются инвесторами, а не работодателями. Большинство таких фондов избегает излишнего внимания надзорных органов. При этом образованные таким способом компании проявляют тенденцию к сокращению числа занятых в них, к более медленному росту и даже к банкротству, а вероятность того, что они станут участвовать в инициативах, направленных на снижение потребления углеродного топлива, невелика.

Таким образом, офшорные схемы показывают, как устроен сегодня мир могущества, и это вступает в противоречие с интересами компаний и неправительственных организаций, приверженных идее сокращения потребления углеродного топлива. Денежные средства, не выведенные в офшоры, превратились в исключение: это удел «мелких людишек», еще платящих налоги. Большие же деньги в массе своей находятся в офшорах. Как следствие, бюджеты ежегодно недополучают налоги на сотни миллиардов долларов США. Офшорная система была создана крупными корпорациями, активно использующими сложные компьютерные системы, и именно им она и выгодна. Мир офшоров заметно ослабляет позиции на рынке небольших инновационных компаний. Те из них, кому все же удается успешно развиваться, вскоре становятся частью транснациональной корпоративной системы, чьи доходы частично уходят в офшоры. Мир офшоров также систематически ослабляет местные небольшие компании, которые вынуждены конкурировать в неравных условиях с крупными, прибегающими к преимуществам офшоров компаниями (Urry 2014a: 1–2; Урри 2017).

Таким образом, наличие системы офшоров сильно затрудняет задачу построения будущего с низким уровнем потребления углеродного топлива (Sayer 2015: part 5). Построение такого будущего требует глубокого осознания взаимных обязательств между людьми во всем мире и прежде всего обязательств ныне живущих перед последующими поколениями. Необходимость в подобных обязательствах со стороны государств и обществ нашла выражение во многих международных документах, например в Декларации ЮНЕСКО об ответственности нынешних поколений перед будущими поколениями (12 ноября 1997 г.).