Мы, родители, утверждаем, что хотим, чтобы наши дети были успешными ради их же блага. Но я утверждаю, что мы чаще всего радеем о
Мне вспоминается спор, который затеял один из моих друзей со своим сыном. Его беспокоило то, что парень собирается пойти работать, чтобы содержать свою первую любовь и заниматься серфингом, вместо того чтобы поступить в колледж и, соответственно, готовить себе успешное будущее. Я нашел аргументацию отца практически идеальной.
— Меня кое-что беспокоит, — начал он.
— Что именно?
— Твое решение насчет колледжа.
— Уффф, я уже устал от того, что все пытаются указывать мне, что делать, — ответил сын. Он был честен.
— Здесь я с тобой солидарен, — сказал мой друг. — Решение принимать тебе. Как говорится, ты сам отвечаешь за свою жизнь.
Теперь спор переключился на вопрос
Я на секунду прервал рассказ отца вопросом: «И что сын ответил?»
«Он ответил: “Почему бы и нет?”»
Это был важный момент спора — получение разрешение высказаться. Когда
Отец продолжил говорить. Он сказал своему сыну:
— Понимаешь, я всю жизнь пытался стать успешным родителем. Это, можно сказать, моя жизненная цель. Это то, чего я больше всего хочу. Честно говоря, я беспокоюсь не столько за тебя, сколько за себя.
— Что тебя беспокоит? — спросил сын.
— Будешь ли ты успешным серфингистом, зависит только от тебя. Ты можешь практиковаться, пока не станешь чемпионом. И будешь ли ты успешным взрослым, тоже зависит от тебя. Ты можешь подготовить себя к успешной жизни или нет. Поэтому мой успех как родителя в конечном счете в твоих, а не в моих руках. Мне трудно отказаться от контроля. Мне трудно не давать тебе наставлений. Но я по-прежнему хочу быть успешным родителем.
Сын посмотрел на отца с огромной любовью в глазах и сказал:
— Тебе не о чем беспокоиться, папа. Со мной все будет в порядке.
И на этом, по словам моего друга, спор был окончен. Он принял самое важное решение в любом споре — вовремя остановиться.
В аргументации моего друга не было фатальных изъянов, присущих большинству споров с детьми, — упреков, обвинений, враждебности, гнева, слез. Его аргументация не содержала требований. Она не выносила мозг. Это была просто откровенное представление правды отца. Отец хотел преуспеть как родитель, а когда понял, что от него это не зависит, почувствовал себя беспомощным. Но он сказал сыну то, что хотел. В его словах была доля правды — что он переживал за
В данном случае успех спора определяется не тем, пойдет все-таки парень в колледж или нет. То, что он осознал, что его жизнь — не череда хаотичных событий, основанных на его мимолетных прихотях и сиюминутных потребностях, а улица с двусторонним движением, что он несет ответственность не только за свой успех, но и за успех своих родителей, и то, что разговор был откровенным, — вот что в данном случае главное.
Права родителей.
Но у родителей тоже есть права. Эти права расширяются по мере развития у ребенка самостоятельности и ответственности. Четырехлетний ребенок может не понимать, что его мать имеет право на минуту покоя и тишины или право высказаться, чтобы ее не перебивали криками и требованиями. Но дети, которых с первых дней жизни уважали как личностей и которым доверяли, уже знают, что такое уважение. К подростковому возрасту у таких детей формируется потребность — их собственная потребность — уважать своих родителей и проявлять о них заботу.