Как жить человеку на планете Земля?

Но возникает множество вопросов: диктат, тоталитаризм, демократия, анархия и т. п., – как они уживаются? Конституция государства регулирует? Могут ли они ужиться? Причем, следует учитывать, что каждый человек при этом – член многих иных объединений, – профессиональных, общественных, политических и т. п. (об этом много написал П. Сорокин, – теория стратификации). Плюс тенденции «кучкования», социальных объединений по этническим и религиозным, расовым признакам. Общество в целом, – как бы почва, где смешаны песок, минералы, глина, камни и золото и алмазные зерна, – все перемешаны по многим признакам. Верховному правителю, пожалуй, надо все это учитывать при издании Указов.

Эпикуреец (по внешности Сенека или Жан Моро, – львиная грива черных с сединой волос, широкие плечи, среднего роста, хорошо одет, считает себя любимцем женщин, – некоторым он действительно очень нравится. Говорит часто нудновато и голос какой-то, – как овечье блеяние, хотя может и остроумно пошутить иной раз. Ведет себя, держит уверенно, вальяжно): Я не думаю, что надо что – то выдумывать и идеализировать. Все в нашей жизни вертится вокруг животных инстинктов, их удовлетворения: вкусная обильная еда, приятные возбуждающие напитки и, конечно, женщины, секс. В свободное время – игры, в том числе интеллектуальные. К этому надо стремиться. Чего еще желать?

Эпикур: Наслаждение есть начало и конец блаженной жизни, но его надлежит постоянно связывать с разумением, – только в таком случае возможно добродетельное поведение. К примеру, не всякое чувственное наслаждение заслуживает предпочтения. Многие из них мы обходим, если предвидим, что за ними следуют более значительные неприятности. Равным образом, всякая боль есть зло, но не всякой боли следует избегать (иной раз, перетерпев сегодня, получим большее наслаждение в будущем). При этом, когда мы учим, что наслаждения есть конечная цель, то разумеем отнюдь не наслаждения распутства или чувственности, – разумеем свободу от страданий тела и от смятений – души.

Виктор: Да, похоже, во многом, это так. Но вот что интересно. «Левиафан» Гоббса – это целостное описание социального феномена, усмотрение некоторых его закономерностей, призыв к соответствию им в обычной жизни индивидов. Но при этом не предусматривается целостное же проектирование и радикальное переустройство его. Просматривается, чаще всего, понимание невозможности этого, – до Гоббса примерно так же мыслит Макиавелли, а до него Платон. В то же время у Сталина, к примеру, (а до него у Ленина, а ранее – у французских и английских утопистов, у анархистов), – напротив, обнаруживается замысел создания совершенно новых социальных конструкций, стремление к неуклонному воплощению его в жизнь. И можно представить, что раз это стремление существует, – значит, оно также обусловлено природой и Творцом. Для чего? На примере гибельности этих конструкций показать, может быть, тщетность подобных замыслов? (Сам замысел при этом может быть и позитивным, и негативным по цели и результату, т. е. по происхождению может быть и от Бога, и от его антипода, и от чего-то, видимо, еще). И если мы рассматриваем личность человека, связывая ее с присутствием в нем некого духа то, может быть, и человеческое сообщество следует трактовать как некую целостную персону, в телесности государства, нации (есть лидер и народ, – их единение рождает личность сообщества) и с соответствующей духовностью? Может быть, есть личность человечества? Козлов А. А. развивал соответствующую теорию «субстанциальных деятелей». Может быть, как раз в этом ответ на вопрос, почему спаял Германию Гитлер, Россию – Сталин в самые тяжелые для этих стран времена. Похоже, именно в тяжкие дни, когда приходит лидер, олицетворяющий в глазах народа это единство, образуется подобное некое единение, хотя и на разной социально-политической основе. Сегодня Россия, понимая, что единение – сила, ищет вновь эту основу, – национальную идею, героя.