Как жить и властвовать

Некоторые авторы не останавливались даже перед тем, чтобы указать властелину на превосходство над ним визиря как минимум в некоторых отношениях. Ибн-аль-Джавзи в «Сокровище владык» предупреждает: «Ошибается тот властелин, который почитает своё знание более достойным, чем знание его визиря. А если он к этой ошибке добавит беспричинное несогласие с опытным и честно наставляющим его визирем, то не видать ему удачи». Почему же? Так происходит потому, что знания властелина односторонни: он знает только, как руководить теми, кто ниже его. А визирь имеет дело как с теми, кто ниже его (подданные), так и с самим властелином, который выше него. Тем самым он богаче знанием. Он занимает самое лучшее – среднее положение и сравнивается с сердцем в человеческом теле [260].

Ну а о реальной роли визирей можно судить по материалу параграфа «Странные инструменты с крокодильими зубами»…

Но каков же идеальный визирь? Совершенному визирю присущи следующие свойства. Он должен:

проявлять полную и безраздельную верность властелину;

иметь абсолютно совершенные органы, силы которых настолько хорошо приспособлены для совершения тех действий, которые они должны выполнять, что если этот человек предпринимает какое-либо действие, то он выполняет его с лёгкостью;

уметь от природы отлично понимать и представлять себе всё, что ему говорится, осмысливая сказанное ему в соответствии с тем, что имеет в виду говорящий, и с тем, как обстоят дела сами по себе;

хорошо сохранять в памяти всё, что он понимает, видит, слышит и воспринимает, не забывая из всего этого почти ничего;

обладать умом проницательным и прозорливым, так, чтобы, заметив малейший признак какой-либо вещи, он быстро мог схватить то, на что этот признак указывает;

обладать выразительным слогом и уметь излагать с полной ясностью всё то, что он задумает;

иметь любовь к обучению и познанию, достигая это легко, не испытывая ни усталости от обучения, ни мук от сопряжённого с этим труда;

быть воздержанным в еде, в употреблении напитков и в совокуплении, от природы избегать игры и испытывать отвращение к возникающим из неё удовольствиям;

любить правду и её поборников, ненавидеть ложь и тех, кто прибегает к ней;

обладать гордой душой и дорожить честью;

его душа от природы должна быть выше всех низких дел и от природы же стремиться к деяниям возвышенным;

презирать дирхемы, динары и прочие атрибуты мирской жизни;

любить от природы справедливость и её поборников, ненавидеть несправедливость и тиранию и тех, от кого они исходят;

быть справедливым по отношению к своим людям и к чужим, побуждать к справедливости и возмещать убытки жертве несправедливости, предоставляя всем то, что он полагает добрым и прекрасным;

быть справедливым, но не упрямым, не проявлять своенравности и не упорствовать перед лицом справедливости, но быть совершенно непреклонным перед всякой несправедливостью и низостью;

проявлять решительность при совершении того, что он считает необходимым, и быть при этом смелым, отважным, не знать страха и малодушия [261][41].

К этому списку можно, пожалуй, добавить только два пункта. Выбор министра зависит и от обстоятельств времени. Мирное время, смутное и военное время – в зависимости от этого и определяет властелин, кого брать в министры: рассудительного и медлительного в первом случае, смелого и сурового – во втором [262].

И последнее о визире. В «Греческих заветах» Ибн-ад-Дая уверяет, что эллины были очень озабочены возрастом того, кто станет занимать у них министерскую должность. Так, там не делали министром человека[42] до достижения им тридцати лет – «из опасения, что сильны его страсти и гнев». Но не мог оставаться министр на своей должности и после достижения семидесятилетия – «из-за утраты нужной живости мысли, неспособности делать те вещи, которые он не может перепоручить другим». Правда, общественная карьера такого человека не заканчивалась. Он отправлялся к другим, подобным себе мудрым старцам в нечто среднее между приютом и академией – в «Храм Мира», в котором «собирались наиболее достойные в религии и знании, следившие за тем, что происходило в царстве, обозревавшие то, что появлялось в науках в те времена». Они играли роль консультантов: «царь не предпринимал ничего важного, не посоветовавшись с ними» [264].