«Какаду»

Я повернулся к майору и спросил с нетерпением:

— Чего ждем?

— А куда ты спешишь, приятель?

— Давайте кончать эту игру, — сказал я. — До гостиницы уже недалеко…

А грузовик все приближался, я заметил двух парней, которые стояли на подножках по разные стороны кабины, держась за дверцы, и ждал, когда они проедут, их присутствие расстраивало мои планы.

«Они едут так, будто в кабине не нашлось места».

— Да, — серьезно сказал майор. — Кончим эту игру. Вы свободны. Можете идти домой.

Я отвел взгляд от грузовика и, пораженный, уставился на майора.

— Пришлось вас ударить, — спокойно объяснил он. — К сожалению, не было другого выхода. Надеюсь, вы на меня не в обиде. Впрочем, я действовал только в ваших интересах. Согласитесь, что ситуация была довольно сложная. Мне удалось, однако, убедить сотрудника гестапо, что вы — вор, а чемодан, который доставил вам столько хлопот, принадлежит мне. Конечно, он мне сразу же поверил. Тем более что я не жалел оплеух…

Я только молча кивнул головой, еще не совсем доверяя ему.

— Проклятие! — выругался я. — И долго вы будете таким образом забавляться?

— Можете идти домой, — тихо произнес майор. — Я же сказал, что помогу вам.

— Да, но это было в поезде.

— Вы свободны.

Я наклонился и поднял свой чемодан.

— Вы спасли мне жизнь.

Майор молчал.

— И все же вам не следовало так говорить со мной, когда мы вышли из вокзала.

— Я говорил это не всерьез.

— Вы играли с огнем.

— У меня вовсе не было намерения затягивать эту игру.

— К счастью…

Грузовик неожиданно затормозил, не далее чем метрах в десяти от нас, я оглянулся и заметил бегущих в нашу сторону людей, я сразу узнал их: это были Рысь и Серый.

— Ребята, не стреляйте! — закричал я сдавленным голосом. — Не стреляйте, ради бога!..

Но было уже поздно, раздались два коротких, сухих, как удары бича, выстрела, и майор бесшумно осел на тротуар. Его пистолет глухо стукнул о мостовую, а слетевшая с головы фуражка покатилась по обледенелому тротуару и застряла в сугробе.

— Скорее, Хмурый! — крикнул мне Серый. — Давай чемодан!

Я стоял неподвижно и, тупо уставившись на майора, пытался разглядеть на его лице хоть какие-нибудь признаки жизни.

— Хмурый! — заорал Рысь. — Поторопись!

Я поднял парабеллум майора и только потом взял чемодан; с помощью Серого мы втащили его в машину, забрались сами под брезент, и грузовик резко рванул с места.

— Чисто сработано, а? — заговорил дрожащим от волнения голосом Рысь.

— Да.

— Не надеялся небось, что мы тебя встретим.

— Нет, — ответил я. — Нет.

— Что с тобой, парень? — спросил Серый. — Никак не опомнишься?

— Да. Не выходит из головы.

— Мы прибыли в самый раз, верно?

— Да.

— Ты уж, наверно, крест на себе поставил?

— Ты угадал, друг.

— На этот раз дело и вправду выглядело скверно.

— Скажи, Хмурый, как это ты выбрался с перрона?

— Оставь меня в покое, Рысь.

— Что это с тобой, приятель? — снова спросил Серый. — Ты выглядишь так, будто только что похоронил брата.

— Я думал, на этот раз уже не выкарабкаюсь.

— Но мы здорово разделали этого фрица.

— Да.

— Куда он тебя вел?

— В гостиницу.

— Зачем?

— Я должен был отнести его чемодан.

— Это он так разрисовал тебе физиономию? Вся в крови.

— Да.

— На перроне была заварушка?

— Мне немного от него влетело. У майора был тяжелый чемодан, а я не хотел нести его в гостиницу.

— Смешная история, ей-богу. Молодчик сам напросился.

— Это меня спасло. Иначе бы я не выбрался с перрона. Вы же видели, что там творилось.

— Повезло тебе, брат.

Рысь прыснул со смеху.

— Хорошо, что мы тебя поджидали.

— Конечно.

— У меня дьявольский нюх, — буркнул Серый. — Я как чуял, что сегодня может что-то произойти. Весь день был сам не свой. Места себе не находил…

— В конце концов я как-нибудь выбрался бы.

— Сейчас ты в полной безопасности.

— Да.

— Но как будто и не рад. Что случилось?

— Ах, ничего, — медленно и рассеянно бросил я. — Все еще думаю об этой истории. Здорово вы это провернули…

VI Сочельник: Сочельник

Меня ждали к ужину. Обычно я проводил сочельник в доме пани Марты, но уже второй раз за последние годы мы садились в этот вечер за стол с большим опозданием. Когда я добрался до места, было около двадцати двух часов, приближался комендантский час, а этажом выше, над квартирой пани Марты, где жила семья фольксдойча, уже несколько часов шла дикая попойка, и от грохота сапог разгулявшихся солдафонов сыпалась штукатурка. Вот уже четвертый сочельник подряд буйствовали напивавшиеся до бесчувствия эсэсовцы, но на нас это не производило никакого впечатления, их соседство перестало нас беспокоить, мы привыкли к нему, как, скажем, к присутствию крыс, которые в летнюю пору выбирались из подвалов и свалок во двор старого дома, заполняя его пронзительным писком и отвратительным шорохом своих тел. Сейчас была зима, нашествие крыс прекратилось, но в квартире фольксдойча по-прежнему продолжались попойки, на которые мы уже перестали обращать внимание.