Какая она, Победа?

Но это в лучшем случае. А если получится иначе? Если парашютист не сможет приземлиться в нужную точку, что тогда? На Тушинском аэродроме неточность приземления отразится разве что в протоколах соревнования, не более. Здесь же отклонение в десяток метров может отшвырнуть человека по другую сторону хребта, и, значит, спасательные отряды смогут подойти к нему лишь через несколько дней. Но ведь эти несколько дней как-то надо выдержать?

Да и в этом ли вся проблема? Высота точки приземления, если прыгать на Памирское фирновое плато, 6100 метров над уровнем моря. Совсем недавно прыжок с такой высоты называли высотным, таким прыжком гордились. А тут человек собирается прыгнуть на эту высоту! Он, рожденный и осуществляющий право на жизнь при своем «родном» давлении в семьсот шестьдесят миллиметров ртутного столба, в считанные мгновения лишается естественной среды обитания и оказывается на кислородном пайке, вдвое меньше необходимого. Рыба, выброшенная на берег! Ее ощущения можно испытать, покинув самолет на большой высоте без кислородной маски. Но такай прыжок длится какие-то минуты. Здесь же прыжок как бы прервется, замрет на шести тысячах, и эти шесть тысяч метров человек может покинуть лишь с той скоростью, с какой будет переставлять конечности.

Да, но для всего этого нужно еще и благополучно приземлиться! А как это сделать, если при столь малой плотности воздуха посадочная скорость обычного парашюта увеличится почти наполовину? Верный способ остаться без ног. А если откажет основной парашют? Раскрыть запасной? Но у запасного скорость встречи с землей еще больше, в условиях высокогорья это все равно, что вообще прыгать без парашюта. Нет, нет, и думать нечего, мысль совершенно бредовая, это абсолютно ясно… Невозможно? Ну что ж!

Есть над чем пошевелить мозгами!

Взялись за работу, и к лету 1967 года опытный вариант альпинистского парашюта был готов.

На первой пробе новая модель отказала, и Петриченко, который сам испытывал детище своего отдела, пришлось в воздухе резать стропы. Потом он вынужден был и вовсе отсоединиться от перехлестнутого купола и спускаться на запасном. Но недостаток был выявлен, и хорошо, что это произошло в Тушине, а не на Памире. В конструкцию внесли необходимые изменения, так что все последующие прыжки прошли нормально. Точно в круг. Но это опять-таки в Тушине, а как получится в горах? Да и вообще, какие они на самом деле, горы?

Альпинисты «Буревестника», эти повивальные бабки идеи прыжка на Памир, планировали восхождение на пик Коммунизма. Они хотели пройти маршрут с Памирского фирнового плато, со стороны ледника Фортамбек, откуда на высочайшую вершину Советского Союза еще никто не ходил.

Загадкой представлялось и само плато. Снежная равнина, вознесенная на высоту шести тысяч метров над уровнем моря, протянулась почти на двенадцать километров. Правда, в ширину она была значительно уже, от километра до трехсот метров, но так ли это мало для парашютистов, умеющих приземляться в центр двадцатипятиметрового круга?

Странная это была пара — подвижный как ртуть Виктор Галкин и невозмутимый, немногословный, даже неподступный на вид Саша Петриченко, лет тридцати, могучего телосложения человек с курчавой шевелюрой и суровым боксерским лицом. Галкину было сорок. Художник по профессии, он целиком переключился на тренерскую работу с альпинистами, а в свободные часы — на чтение экономической литературы. У Саши Петриченко был другой «пунктик». Ему, конструктору и испытателю парашютов, словно не хватало своих приключений, он охотился за теми, что изготовлялись для читателя за письменным столом Агаты Кристи и Жоржа Сименона. Дома, в Москве, этой продукцией у Саши забит громадный, во всю стену, стеллаж, но разве можно остановиться? Он и во Фрунзе пытался что-либо раздобыть для своей коллекции, проявляя к поискам столько интереса, что, кажется, только затем и приехал.

Странное это было сообщество опытнейших мастеров-высотников, посвятивших альпинизму многие годы, но все еще дискутирующих на тему «Зачем человеку горы», и испытателей-парашютистов, вдруг вырядившихся в альпинистские штормкостюмы, людей, которым все стало ясно после первого же знакомства с окрестностями альплагеря «Ала-Арча».

Первого? А разве будут еще? Разве одного недостаточно, да его хватит на всю жизнь! Неужели альпинисты вот так и ходят? Неужели этим можно заниматься добровольно, даже мечтать об этом? Как тяжело дается каждая сотня метров набора высоты, в самолете никогда не думалось об этом!