Какая она, Победа?

Залезли, вырыли нишу, поставили чай. Сверху струились потоки снега, приходилось отряхиваться. Когда белые ручьи поубавились, а небо посветлело, пошли дальше, с облегчением обнаружив крепкий наст там, где при заброске тонули по грудь. К пещере на 5900 подошли засветло. Пещера просела, пришлось чистить, но, когда ночью поверху прошла лавина, они даже не почувствовали ее. Озабочены были другим. Захандрил Галкин.

Шиндяйкин сунул градусник — 37,8! Решили, что, если к утру температура не спадет, Галкин и «док» уйдут вниз.

Утром Галкину лучше. Высунулись из пещеры, ветер сносит с ног, видимость неважная, но все в добром здравии, в настроении, решили идти.

К четырем дня были на 6300. Рыть пещеру негде, принялись искать место для палатки. Пока все занимались «строительством» площадки, Балинский и Кочетов подошли к вмерзшему в гребень занесенному снегом телу, начали откапывать. Ветер достиг ураганной силы, работать стало неимоверно трудно, однако дело сделали, умудрились даже подготовить груз для пробного «захвата». Вечером взялись мерить себе температуру. И тут обнаружили, что за тридцать семь не только у Галкина — у всех!

Пообсуждали открытие, посоветовали «доку» написать на эту тему ученый труд, улеглись спать. О том, чем приходилось заниматься, чем придется заниматься завтра, старались не говорить. В такой обстановке, какая бывает на 6400, в пургу, на Победе тени погибших располагают к невеселым мыслям вдвойне.

Немногим лучше выдалась погода и на утро 12 августа. Даже не надеялись, что Игорь прилетит. Но он прилетел, принялся за работу, сделал первый заход. Он шел довольно точно, но «кошка» зацепилась за карниз, пришлось начать сначала. Не удалась и вторая попытка — «кошка» подцепила петлю, но подцепила ненадежно, и пробный груз, сорвавшись, проскользил метров на сто вниз по склону. Тут погода испортилась вконец, и Цельман улетел в базовый лагерь. Все с облегчением перевели дух. Конечно, Игорь летчик незаурядный, но смотреть на эту воздушную акробатику — занятие не из легких. Балинский с Кочетовым спустились за грузом, с большим трудом вытащили его к палатке, в то время как двойка Стрельцов — Артюхин поднялась на 6500. Здесь, в скалах, они обнаружили обрывки палатки, а в ней человече скую фигуру, превратившуюся в лед.

— Что у вас там, — закричал снизу Балинский, заинтригованный их долгим молчанием, — нашли что-нибудь?!

Стрельцов сбросил вниз веревку, Кочетов и Шиндяйкин подошли на помощь. С верхней страховкой они спустили эту трагическую глыбу льда на 6400, а Женя и Семен Игнатьевич остались на 6500, решив здесь, в пещере, и заночевать. Из трещины сильно дуло, было очень холодно. Да, еще одна палатка на группу явно не помешала бы… Но тащить…

Мглистое, туманное утро. Все, что выше, в шапке непогоды, собственно, там, наверху, она и не прекращалась. Все очень сурово, но в том, что Игорь прилетит, никто не сомневался. И он прилетел. Точно, рядом с палаткой «положил» питание к рации, затем начал прицеливаться к захвату груза.

Долго не везло. Только подлетит к площадке, на 6400 наплывал туман, а едва вертолет разворачивался вспять, ребро открывалось, и можно было видеть, как Толя Балинский разочарованно опускал изготовленный к съемке фотоаппарат.

Снизу, растянувшись по ребру, показались связки ленинградцев. Они прошли мимо, стараясь не глядеть на то, что лежало в снегу неподалеку от палатки. Не очень вдохновляющая встреча для того, кто идет на Победу. Тем более тринадцатого числа. Снова появляется Цельман. Грохочет гул двигателя, стократ преображенный устрашающе близкими скалами и льдами Победы. Наплывает туман. Вот-вот и «окно» закроется. Галкин у самого груза. Он делает отмашку руками, невольно стараясь хоть как-то помочь Игорю. Успеет Цельман, не успеет? Схватил! Вертолет круто пошел вниз, рывок, груз оторвался от фирна и, словно пущенный из рогатки камень, нагнал вертолет. Удар! В лопасти! Страшный треск! И сразу туман, он надвинулся как занавес, а они, ошеломленные неожиданной бедой, все смотрели в мятущиеся клочья тумана, туда, где исчез вертолет. Бросились к палатке. Настроили рацию. Надо связаться со Звездочкой, с базовым лагерем ленинградского «Спартака», ведь если Игорю удастся сесть, он сядет только на Звездочке!

— Алло, Звездочка, Звездочка, я Галкин, Игорь у вас? Звездочка!

Цельман был на Звездочке. Из четырех лопастей повреждены три, но Игорь все-таки исхитрился машину посадить. Буданов выдал экипажу по чарке спирта, и летчики отметили свое второе рождение. От сердца отлегло.