Какая она, Победа?

Войну провоевал от начала и до конца. Был командиром отделения, младшим лейтенантом. В первое же после демобилизации лето уехал в горы, в Домбай и в 1948 году стал мастером спорта. К высоким горам относился с опаской и только в 1952 году принял приглашение Затуловского — поехать тренером в район пика Революции, на Памир. Сходил на 6400 — понравилось. Попробовал себя на пике Революции, получилось не хуже, чем у Жени Иванова. Бытовала в ту пору эдакая «теория», дескать, высотник — это от бога, даже готовиться незачем, если есть выносливость, так она есть, а нету, так и не будет, как бы ж тренировался. А он, Кузьмин, тренировался спортивно, и по лыжам у него был первый разряд. Он прекрасно себя чувствовал на высотах Кавказа, теперь убедился в том, что столь же благосклонны к нему и высоты Памира. Ну а технические трудности его и вовсе не смущали — все по силам! Первые места за стенные восхождения брал, за Домбай-Ульген, за Сонгути, за траверс Шхельды и Ужбы, за Безинги — куда уж сложней?

В 1955 году делал траверс пиков Ленина — Октябрьский. Чуть ли не с восхождения был вызван с товарищами на Иныльчек, на спасательные работы, где с ходу в буран пришлось подняться на 7079 — на пик Достук.

Когда шли по Звездочке, на закате в разрывах облаков впервые увидел Главную вершину. Впечатление было настолько сильным, что не померкло и по сей день, хотя побывал и на самой горе, сделал с тех пор десятки классных восхождений на самые именитые вершины.

Несколько раз был на пике Ленина, на пике Коммунизма. Несколько раз попадал в самые безвыходные положения, в той же роковой лавине на 5200 северного ребра Победы, на тех же скальных поясах Важа Пшавела, с которых спустился один с поврежденным при срыве плечом. Да, пожалуй, ни у кого не связано с Победой столько нелегких воспоминаний, как у него, Кирилла Кузьмина. И вот он снова здесь, в лагере на леднике Диком, но теперь он всего лишь наблюдатель, судья, военный советник тех, кто держит курс на вершину. Всего лишь? Да нет, есть и свои планы, как это — лето и без горы? Конечно, все хожено и перехожено, однако есть вершина и для него. Не Победа, конечно, но очень желанная, как Ак-Тау у Опуховского.

Пик Военных Топографов! Вот куда он непременно сходит!

Везет же людям!

Начали поступать первые вести из штурмовых групп. Потерпел неудачу на Хан-Тенгри со своими товарищами Юра Скурлатов. Они намеревались подняться по всем известному так называемому «классическому» пути, где, казалось бы, не могло быть никаких сюрпризов, и все же угроза холодной ночевки вынудила отступить чуть ли не из-под самой вершины. Вот тебе и классический маршрут!

Потом в лагерь пришел Валентин Божуков. То, что он рассказал, подняло на ноги всех. На своем маршруте пик Сланцевый — Хан-Тенгри группа встретилась с очень сложным снежным гребнем, до предела перегруженным курчавыми карнизами, столь характерными для Тенгри-Тага и столь неудобными для альпинистов. Группа намеревалась пройти гребень за два дня. А не прошла и за четыре. Пять тысяч — опасная высота для карнизного гребня; было довольно тепло, размягченный снег не держал, и каждый карниз, каким бы вычурно-красивым он ни казался на фотографии, представлял собой прежде всего мину, которая в любое время могла взорваться. Она и взорвалась. Вверху работала двойка Божуков — Неворотин, внизу тройка Курочкин — Соустин — Захаров. Внезапно склон «заиграл», пошла лавина, она сбила тройку, потащила за собой, вихрь кипящего снега сорвался с ледового сброса, ухнул вниз и исчез за перегибом склона. Мгновение, и все было кончено. Божуков и Неворотин молча глядели на то место, где только что были их товарищи. Были. Как сказать об этом дома? Женя Захаров живет по соседству, они дружат семьями, у Жени две дочки. До ледника шестьсот-семьсот метров. Практически это стена. Каскад стен…

Оглушенные случившимся, они все еще оставались на месте и смотрели вниз. И вдруг увидели, как из-под стены в поле зрения медленно вышла тройка альпинистов и тихо пошла вниз по Иныльчеку. Кто это? Неужели?

Божуков закричал, и снизу едва слышно ответили, помахав руками. Это были Курочкин, Захаров и Соустин. Невероятно! Нет, все-таки есть чудеса на свете!

Везет Курочкину на такие истории. Просто-таки любимец фортуны, не иначе. Вот Божуков. Блестящая альпинистская карьера. Обладатель четырех золотых медалей, один из первых «снежных барсов», как называют горовосходителей, покоривших все четыре семитысячника страны. Чего только не бывало на этих сложнейших восхождениях, но такого нет, не вспомнить, не похвалиться… Ох Курочкин!

Когда их смахнуло с первого сброса и они оказались в воздухе, все замерло в груди, как при болтанке на самолете. Удар пришелся на ноги, не успел опомниться — второй сброс, второе приземление, теперь уж на голову.