Какая она, Победа?

Забили швеллерный крюк, сбросили вниз веревку. Теперь Семену Игнатьевичу будет проще подняться, а значит, меньше уйдет времени. Взлет за взлетом гребень упрямо набирает высоту, свешивая с наветренной стороны колоссальные карнизы. К вечеру под грядой скалок наткнулись на вытаявший из снега заржавленный ледоруб, чуть поодаль заметили носок альпинистского ботинка. Да, прав Эльчибеков, что-то есть. Сняли шапки, помолчали, оставили под скалами заброску, пошли вниз. Программа акклиматизационного выхода выполнена, и теперь оставалось разве что благополучно спуститься в базовый лагерь.

За минувшие дни снег уплотнился, под ногами жесткая доска, идти хорошо, но уж больно потрескивает наст, не из приятных это ощущение! В любое мгновение могла сойти лавина, и они двигались с предельной осторожностью, с попеременной страховкой. Близ 5400 встретили группу Люси Аграновской. «Камчадалы» шли на восхождение и несли им яблоки.

Грешно было бы не запомнить вкус этих яблок. Ведь люди шли наверх. И каждый грамм веса в их рюкзаках был на учете. И вдруг яблоки для какой-то там группы… Просто так, в знак внимания… Не каждого хватит на то, чтобы думать о подобных вещах во время поединка с Победой. Впрочем, не каждый и ходит на Победу!

У пещеры на 5300 отдохнули, погрелись на солнышке. Только собрались идти, послышался гул моторов. Игорь Цельман сбросил вымпел с запиской и ящик яблок. Опять яблоки! День жаркий, снег раскис. Но ничего, спустились благополучно. Наверное, все правильно делали. Уже в сумерках увидели у озера чьи-то палатки, начали перекрикиваться через ледопад. Оказывается, челябинцы. Саша Рябухин, Борис Гаврилов. Челябинцы шли к Чон-Терену, на траверс Победы. Счастливо вам, ребята! Погоды!

Стало совсем темно. Да, припозднились, очень уж был неприятен спуск.

Поплутали, поискали тропу, но все-таки вышли к лагерю ленинградцев, к Буданову. Вновь человеческое радушие, забота, горячий ужин и место в палатке. Кончен акклиматизационный выход. Сомнения, варианты — все позади. Утром в лагерь на Дикий, несколько дней отдыха, и вновь сюда, под северное ребро. Нет нужды что-то переиначивать, что-то менять.

Они идут на Победу. С севера.

Базовый лагерь. Посиделки поневоле

Группа Вали Иванова улетела в Тамгу. На курорт. Нет, действительно на курорт, на южный берег Иссык-Куля, в самый натуральный санаторий, чего в истории высотных экспедиций, пожалуй, еще не было. Они заслужили такую вылазку: сделали заброску на пик Важа Пшавела, разведали и частично обработали выход на гребень пика 6744 и теперь, накануне восхождения, могли на целую неделю окунуться в «навязчивый сервис». Днепропетровцы, видевшие этот «выход», поговаривали, что надо иметь по две головы на брата, чтобы решиться на такой маршрут. Траверсанты оценивали его более спокойно, видимо, привыкнув к нему за дни забросок. Уверенности, с которой они говорили о предстоящей работе, способствовало, наверное, и то обстоятельство, что команда имела отличную схоженность, очень сильный состав и, уж конечно, участие такого авторитета, как Анатолий Георгиевич Овчинников. Кстати, улетая на Тянь-Шань, Анатолий Георгиевич клятвенно заверил своих домашних, что едет всего лишь отдохнуть, посидеть в базовом лагере и пофотографировать, словом, отвлечься от городской суеты. У Овчинникова были свои счеты с Победой. Ведь он уча ствовал в экспедиции 1960 года и лишь по чистой случайности опоздал к выходу на 5200…

С траверсантами улетел и Галкин. Следующим рейсом должна была отправиться на отдых труппа восходителей по северному ребру, но Игорь за ними не вернулся. Сначала испортилась погода. Потом они не знали, что и думать. Это были томительные, долгие от безделья и ненастья дни. А еще от неопределенности, от того, что не было Тустукбаева, вестей из Ала-Арчи, и настроение у Толи падало день ото дня. Что там, на стене? Все сроки прошли, как понимать это молчание? Нет, еще день, два, и, если от Эли ничего не будет, рюкзак за плечи и в Ала-Арчу. Хоть пешком!