Какая она, Победа?

В лагере были обеспокоены, контрольно-спасательная служба потребовала прекратить восхождение и начать спуск. А четверку спуск беспокоил ничуть не меньше, чем подъем, и Тустукбаев запросил разрешения вернуться в лагерь через вершину. Они опасались спуска. Опасались зависания. Случилось то, о чем предупреждали красноярцы, не рекомендуя отсиживаться на стене более двух суток. А они в ожидании погоды мученически досиживали пятые и, конечно, уже не годились для столь сложного лазания. Начались срывы. Ценой предельных усилий ночью 21 июля четверка спустилась со стены к палатке наблюдателей.

Утром обнаружили, что ледяные ванны так просто не прошли, что пальцы прихвачены, что если Толе Тустукбаеву и надо куда-то спешить, то отнюдь не на Победу. Ее придется отложить до следующего раза. А пока на перевязку, на горячий иссык-кульский песочек, на разбор восхождения, где придется молча выслушивать замечания даже тех, кто эти «рыжие пятна» видел разве что на чужих фотографиях.

Второе рождение Игоря Цельмана

Овчинников был выпускающим, и, едва он вместе с траверсантами появился в лагере на Диком, Балинский и Кочетов принялись упорно его обхаживать, выпрашивая разрешение выйти на северное ребро.

— Что вы, ребята, — посмеивался Овчинников, — я выпущу, а Галкин появится, догонит на вертолете, и как миленькие пойдете вниз. Помните пик Ленина?

Вскоре прилетел и Галкин. Он привез двух роскошных кур и изготовленные из обрезков арматуры «кошки», наподобие тех, которыми в деревнях извлекают упущенные в колодец ведра.

Одна курица была растерзана населением базового лагеря. Другую подвесили к рюкзаку Эдика Мысловского, после чего траверсанты под прощальное щелканье фотокамер двинулись в свой многотрудный и неизвестно что приготовивший им путь… После проводов взялись за испытание «кошек». Их привязали к длинной основной веревке, и, когда Игорь Цельман поднял машину в воздух, группа Галкина — Балинского приступила к тренировке, конечной целью которой являлось «проведение транспортировочных работ на северном ребре пика Победы».

Над теоретической разработкой операции трудился и сам Игорь, и весь имеющий отношение к науке и технике личный состав экспедиции. Суть заключалась в следующем. На леднике лежит завернутый в спальный мешок тяжеленный газовый баллон. Это учебный груз. Он обвязан веревкой, конец веревки в виде петли укреплен над грузом с помощью двух стоек.

Проносится вертолет, с вертолета свисают «кошки», они цепляют петлю, и груз взмывает в воздух. На бумаге все выглядело убедительно. Благополучно прошла и тренировка. Теперь надо было повторить все это на высоте 6400, и к утру 9 августа группа Галкина — Балинского была готова к вылету на северное ребро.

Взлетели в полдень. День солнечный, грандиозное зрелище Победы приковывает всех к прозрачному блюдечку иллюминатора. Игорь нацеливает машину на 5300, бортрадист распахивает люк и со снайперской точностью «укладывает» тяжеленную заброску почти у входа в пещеру. Балинский поднял палец, на что бортрадист только снисходительно оттопырил губы, дескать, а как же, фирма!

— Хотите, посажу на 5300? — закричал Цельман.

Все засмеялись, даже Галкин не выразил желания участвовать в этом эксперименте при всей любви к авиатранспортным средствам перемещения во времени и в пространстве. Сели на 4300. Под самый маршрут! Минут через сорок Игорь прилетел снова, доставил тех, кого не смог поднять первым рейсом, а также Опуховского. Лев Евгеньевич выглядит именинником. Да он и так именинник. Завтра у него день рождения, и он проведет его здесь на «эльчибековской» стоянке, в кругу прекраснейших вершин Кок-Шаала и Тенгри-Тага, в кругу друзей. Всем бы такой старости.

Такой пронесенной сквозь жизнь способности радоваться красоте земли, доброму товариществу, рюкзаку за спиной…

Десятый час утра. Собрались, простились с Опуховским, пошли на гору.

Был наст, он хорошо держал, а легкий ветерок освежал даже в глубоких мульдах, где при столь ярком солнце, пожалуй, пришлось бы пропариться до семи потов. Словом, к 5300 поднялись сравнительно легко, разобрали сброшенный с вертолета ящик, устроили обильный ужин. В пещеру полезли не сразу. Очень уж был красивый закат. Пожалуй, даже слишком красивый.

Не к ненастью ли?

Утром вышли около восьми. Опасались, что после столь затяжной непогоды маршрут будет перегружен снегом, но нет, снега оказалось даже меньше, чем во время акклиматизационного выхода. Прежние следы замело, топтали заново, но проваливались лишь по колено — для Победы это совсем пустяки. Облака беспокоили. Белесая мгла. Нет, не зря вчера выдался столь роскошный закат. На 5500 ударил такой заряд снега и ветра, что, когда перед выходом на гребень они уткнулись в бергшрунд, всем разом пришла идея разведать трещину: нельзя ли в ней отсидеться?