Какие они разные… Корней, Николай, Лидия Чуковские

Рассказывает Заболоцкий и о том, как измывались над другими заключенными: «Дав. Ис. Выгодского, честнейшего человека, талантливого писателя, старика, следователь таскал за бороду и плевал ему в лицо. Шестидесятилетнего профессора математики, моего соседа по камере, больного печенью (фамилии его не могу припомнить), следователь-садист ставил на четвереньки и целыми часами держал в таком положении, чтобы обострить болезнь и вызвать нестерпимые боли. Однажды по дороге на допрос, меня по ошибке втолкнули в чужой кабинет, и я видел, как красивая молодая женщина в черном платье ударила следователя по лицу, и тот схватил ее за волосы, повалил на пол и стал пинать ее сапогами. Меня тотчас же выволокли из комнаты, и я слышал за спиной ее ужасные вопли».

Об обвинениях, ему предъявляемых, Николай Алексеевич написал так: «По ходу допроса выяснилось, что НКВД пытается сколотить дело о некоей контрреволюционной писательской организации. Главой организации предполагалось сделать Н. С. Тихонова. В качестве членов должны были фигурировать писатели-ленинградцы, к тому времени уже арестованные: Бенедикт Лившиц, Елена Тагер, Георгий Куклин, кажется Борис Корнилов, кто-то еще и, наконец, я. Усиленно допытывались сведений о Федине и Маршаке. Неоднократно шла речь о Н. М. Олейникове, Т. Ю. Табидзе, Д. И. Хармсе и А. В. Введенском, – поэтах, с которыми я был связан старым знакомством и общими литературными интересами. В особую вину мне ставилась моя поэма “Торжество земледелия”, которая была напечатана Тихоновым в журнале “Звезда” в 1933 году. Зачитывались “изобличающие” меня “показания” Лившица и Тагер, однако прочитать их собственными глазами мне не давали. Я требовал очной ставки с Лившицем и Тагер, но ее не получил».

Писательница Елена Тагер дружила с Лидией Чуковской, в середине 50-х годов, после освобождения из лагеря, она некоторое время гостила на переделкинской даче Корнея Ивановича. И поэта Бенедикта Лившица семья Чуковских знала хорошо. Сохранился снимок 1914 года, на котором фотограф запечатлел сидящих бок о бок на скамейке Корнея Чуковского и Бенедикта Лившица, а рядом с ними – Осип Мандельштам и Юрий Анненков. Выше приведен отрывок из мемуаров Николая Чуковского, в котором говорится о Бенедикте Лившице. Оставила воспоминания о поэте и Лидия Корнеевна: «Вот я иду по длинной Надеждинской улице, откуда-то со стороны Бассейной к Корнею Ивановичу, в Манежный переулок. Навстречу мне величавою поступью, в распахнутом пальто – галстук бабочкой – давний знакомый моего отца, приятель и сосед моего брата, поэт Бенедикт Лившиц. Он идет плавной походкой красивого, уверенного в себе человека. Недавно он развелся с прежней женой и женился на молодой балерине. Женился и переехал из Киева в Питер. У него богатейшая коллекция французских поэтов с XVII века до наших дней. Над полкой красиво исполненная надпись: “Ни книги, ни жена на время не выдаются”. Увидев меня, Бенедикт Константинович замедлил шаг, улыбаясь величественно и благосклонно. Здороваемся. Задержав мою руку в своей, он долго и тщательно отгибает край моего рукава и перчатки, освобождая на руке местечко для поцелуя.

– Слыхал я, моя дорогая, – говорил он величаво и ласково, – у мужа вашего какие-то неприятности? Ну ничего, потерпите немножко, недоразумение должно разъясниться.

Мы прощаемся. Снова операция с рукавом, перчаткой и поцелуем. Ободрив меня таким образом, Бенедикт Константинович продолжает прогулку. А дня через три, в очереди на букву “Л”[126], ко мне подходит молодая балерина. Она так плотно укутана грубошерстным платком, что я не сразу ее узнаю. (Только что: трюмо и пачки.) Холодную ночь она провела на набережсной и теперь не в силах и на солнце согреться. Бенедикта Константиновича взяли две ночи назад».

Лившица арестовали в ночь на 26 октября 1937 года. На следующий день его первый раз допросили. Допрос получился короткий:

«Вопрос: Следствию известно, что вы являетесь участником контрреволюционной организации литераторов, проводящей подрывную работу против Соввласти. Вы это подтверждаете?

Ответ: Нет, я это отрицаю.

Вопрос: Вы говорите неправду. Следствие настаивает на даче вами правдивых показаний.

Ответ: Я подтверждаю свой ответ, что ни в какой контрреволюционной организации я не состоял»[127].

Второй и последний (если верить материалам дела) допрос Лившица состоялся 11 января 1938 года. Как готовили поэта к допросу, как он проходил, теперь уже установить невозможно. На этом допросе Бенедикт Константинович, в частности, показал:

«В стихотворном отделе “Звезды”, редактируемом непосредственно ТИХОНОВЫМ, появилась издевательская поэма ЗАБОЛОЦКОГО – “Торжество земледелия”, поднятая на щит, не взирая на свою явную контрреволюционность, ЭЙХЕНБАУМОМ и Н. СТЕПАНОВЫМ. <…>

Предварительно я рассказал ТИХОНОВУ о своей связи с троцкистской организацией через КИБАЛЬЧИЧА и о том, что в продолжение ряда лет группирую перевальцев – ТАГЕР, КУКЛИН, БЕРЗИН, Н. ЧУКОВСКИЙ, а также писателей СТЕНИЧ, СПАССКОГО, МАРГУЛИС, ФРАНКОВСКОГО, ГУБЕР, ЖИРМУНСКОГО, ОКСМАНА, ВЫГОДСКОГО, ЮРКУНА.