Какие они разные… Корней, Николай, Лидия Чуковские

Выручите, многоуважаемый Николай Осипович. Мне до зарезу необходимы два французских морехода – д’Антркасто и Дюмон д’Юрвиль. Ничего не могу найти о них по-русски. А ведь должно же быть – как никак, знаменитые люди. Нужны мне они без всяких подробностей. Если нет солидных исследований, я буду доволен и популярным статейкам.

Милый Николай Осипович, если вспомните что-нибудь, черкните мне открытку по адресу: Надеждинская, 9, кв. 16, чем очень обяжете.

Преданный Вам

Николай Чуковский»[56].

Еще раз Чуковский-младший попросил Лернера о помощи 10 октября 1928 года, при работе над «Одним среди людоедов»:

«Уважаемый Николай Осипович!

По примеру прошлых лет опять дерзаю обратиться к Вам за советом. Чтобы задобрить Вас, посылаю Вам два моих последних перевода. Пишу роман из времен покорения Новой Зеландии, а матерьялов не могу сыскать почти никаких. Ради Бога, посоветуйте что-нибудь, ведь Вы всё знаете. Мне не столько нужны матерьялы по истории самого завоевания, сколько по быту и культуре Маори.

Заранее Вам благодарный

Николай Чуковский»[57].

Лев Вольфсон

Работа над переводами помогала совершенствовать литературное мастерство, а также способствовала пополнению семейного бюджета (семья росла, 6 июля 1925 года родилась дочь Наталия, росли и расходы). Но получать в издательствах законно заработанные деньги было непросто. Государственное издательство работало неповоротливо. Николай Корнеевич вынужден был забрать оттуда выполненный еще в 1924 году перевод романа Артура Конан Дойла «Торговый дом “Гэрдльстон и Кº”» и передать его в издательство «Книжные новинки», которое в 1927 году выпустило книгу. Именно ее послал Чуковский-младший Лернеру, а также роман «В тумане Лондона» другого английского писателя – Стивена Грэхема, вышедший в «Мысли». Это кооперативное издательство фактически было вотчиной Л. В. Вольфсона. Николай Корнеевич вспоминал:

«В эпоху нэпа всяких лжекооперативов было множество. С откровенностью, кажущейся теперь невероятной, кооперативной вывеской прикрывалось процветавшее частное предприятие Льва Владимировича Вольфсона. Помещалось оно на Ковенском переулке, на четвертом этаже, и занимало просторную квартиру. В конце этой квартиры находилось святое святых – кабинет Вольфсона, хозяина, где в одиночестве за громадным столом в громадном кожаном кресле восседал “сам” – огромный слоноподобный мужчина, грозно хохотливый, грубый, властный, басистый и необычайно жизнедеятельный. Перед кабинетом была обширная комната в три окна, уставленная столами, – бухгалтерия, касса и производственный отдел. Все работники, сидевшие за этими столами, были родственники Вольфсона – кузены, кузины, племянники, племянницы. У всех было родственное сходство с хозяином – толстые шеи, широкие затылки, хохочущие рты. Кассирша – племянница – сидела за отдельным столом перед железным несгораемым шкафом. Она была совершеннейший Вольфсон в юбке – огромная, здоровенная, с массивными плечами, с голыми руками, толстыми, как окорока. Главными в этой комнате были два кузена в серых костюмах – Йоня и Моня – тоже вылитые Вольфсоны, только помельче, в уменьшенном, так сказать, масштабе. Время от времени из кабинета раздавался громовой голос:

– Йоня!

– Моня!

И Йоня или Моня, перед этим жевавший бутерброд и рассказывавший анекдоты, вскакивал с испуганно-подобострастным лицом, вытирал губы и вбегал в кабинет к своему могучему родичу осторожно прикрыв за собой дверь.