Читаем Каким быть человеку? полностью

Каким быть человеку?

Мне очень хотелось подбодрить ее. Призывая все силы, я сказала: «Ну и что в этом такого, что ты не рисовала комиксы с двух лет. Кому какая разница? Мы все что-то наверняка делаем с двух лет. И, уверяю тебя, гений – не тот, кто рисует комиксы с двух лет, а тот, кто в возрасте двух лет озаботился вопросом, куда запропастился отец». Джен вскоре приободрилась, и я вместе с ней.

Позже тем вечером, уже в квартире Джен, Шила получает имейл от Израэля…

1. эй, Шлюха,

2. мне нужно, чтобы ты для меня кое-что сделала.

3. хочу, чтобы в эти выходные – или в следующие – ты надела мини-юбку без трусиков и пошла в людный бар или на террасу ресторана.

4. и там ты напишешь мне письмо – ручкой на бумаге. письмо будет в стиле студентки первого курса – или девочки-подростка, которая пишет домой из детского лагеря.

5. в письме ты расскажешь мне, как скучаешь по моей сперме у себя во рту и как чувствуешь, что заслуживаешь того, чтобы вернуться домой и ублажать меня всё оставшееся лето.

6. а еще ты напишешь о том, как мой член изменил твою жизнь.

1. пока ты будешь писать, я хочу, чтобы ты широко раздвинула ноги, чтобы, если кто-то будет смотреть на тебя, они увидели твою мокрую пизду.

2. выбери кого-нибудь на террасе, кто, по твоему мнению, заслуживает того, чтобы увидеть твою пизду, например какого-нибудь старика. будь с ним очень застенчива, не подавай виду, что тебе известно, куда он смотрит.

3. продолжай писать мне и поглядывай на него, чтобы удостовериться, что он подсматривает за тобой.

4. веди себя естественно, а когда закончишь письмо, отправь его мне.

Кровь застыла у меня в жилах.

Глава четырнадцатая
Шила бродит по копировальному центру

На следующее утро я вышла из дома. Мне нужно было купить бумаги, почтовые марки и ручку. Я прошагала примерно пятнадцать кварталов, когда заметила в окне подвального этажа одного из аристократических особняков выцветший кусок картона, на котором толстым черным маркером было написано: КОПИРОВАЛЬНЫЙ ЦЕНТР. Под надписью карандашом нарисовали мацу и написали пять слов: У НАС ПРОДАЕТСЯ ПТИЧЬЕ МОЛОКО. Мой папа обожал его! Мама угощала его птичьим молоком в первые годы их брака. Это заварной крем с облачками взбитых яичных белков сверху. Я поняла, что это место просто зовет меня, как сама судьба; я найду там ровно то, что мне нужно.

Я спустилась на несколько ступенек и вошла в длинную и захламленную комнату. Стены были завешаны полками, а полки были залиты чернилами и ломились от бумаги, ручек, клея, степлеров, линеек и других предметов, назначение которых было мне непонятно. В задней части магазина располагался маленький, замусоренный стол с очень старым компьютером, а над ним к стене были приклеены разноцветные листки с надписями на иврите. Позади стола было небольшое офисное пространство, отделенное перегородкой. Везде лежали коробки. Из кучи пыли вдруг возник мужчина: лысеющий, низенький, в порванном свитере и бежевых штанах. У него было круглое, гладкое лицо и маленькие глазки, и он таращился на меня, пока я пробиралась через хлам.

– Я увидела, что у вас продается птичье молоко, – сказала я.

– Вы хоть знаете, что это значит? – спросил он каким-то даже оскорбленным и обвинительным тоном. – Знаете, что такое птичье молоко?

Я ответила, что это любимый десерт моего папы.

– Что? Нет! Такие знаки вешают над прилавками в Праге! «У нас продается птичье молоко» значит «Мы продаем все виды товаров»!

Он прочистил горло с отвращением, но ему явно хотелось поговорить еще, потому что он вдруг сказал: «Я еврей. Я родился евреем. И, кстати, еврей – всегда еврей. Вы это знали? Даже если вы примете другую веру, вы всё равно останетесь евреем».

Шила. Да, думаю, да.

Соломон. Да тут не о чем думать! Это наша религия!

Шила. Если мать – еврейка.

Соломон. Расскажите-ка мне, почему мать еврейка подходит, а отец еврей нет?

Шила. Потому что всегда понятно, кто твоя мать, а с отцом нельзя быть уверенным.

Соломон. Полный бред.

Шила. Ну, иногда непонятно, кто отец!

Соломон. Это бред. Просто полный бред.

Шила. Ведь отец передает культуру иудаизма, он учит законам, а мать передает…

Соломон. Нет-нет-нет, это просто чушь собачья.

Шила. То есть как это – чушь собачья?

Соломон. Это ерунда, потому что иудаизм не так был устроен в древние времена! Где-то между шестым и девятым веками на это стали смотреть иначе.