Кактус. Никогда не поздно зацвести

Пудра вместе с румянами, коробочками теней для глаз и тюбиками перламутровой губной помады полетела в мешок для мусора, раскрытый на полу у моих ног. Туда же я побросала баночки с кремом для лица, рук и увлажняющим бальзамом для губ вместе со шпильками, сеточками для волос и бигуди. В итоге у зеркала осталась лишь семейная фотография в рамке, два фарфоровых подсвечника и туалетный набор в накладном серебре – щетка для волос, гребенка и зеркальце. Все это я аккуратно сложила в картонную коробку. Поколебавшись, я переложила туда же пудреницу, достав ее из мусорного мешка. Затем я распахнула дверцы гардероба – из недр на меня пахнуло нафталином, – до отказа завешанного мамиными костюмами (платья или юбки с жакетами) бледно-лимонного, голубого и лавандового цветов. Помню, в детстве мать мне объясняла, что эти оттенки идут к ее светлой коже и сочетаются друг с другом, их можно комбинировать. Я настаивала, что это скучно, но мать было не переубедить. Три чистых полиэтиленовых мешка, набитых до отказа, отправятся теперь в благотворительный магазин. Разобравшись в шкафу, я перешла к комоду, содержимое которого ожидала аналогичная судьба (кроме ношеных колготок и нижнего белья, которые я брала двумя пальцами и кидала в мусорный пакет). Все это время меня не покидало ощущение, что я бестактно вторгаюсь в очень личные области жизни матери. В нижнем ящике нашелся потерявший форму желто-оранжевый пиджак моего отца, один из его любимых; пиджак я решила сохранить (удобно же накрыть им содержимое коробки, не правда ли?). Из прикроватной тумбочки я извлекла шкатулку, обтянутую искусственной кожей под крокодила: здесь мама хранила недорогую бижутерию, которую предпочитала более дорогим украшениям. Помню, в детстве я обожала навешивать на себя эти побрякушки и крутиться перед зеркалом, представляя, что я королева или монакская княгиня Грейс. Отчего-то сейчас мне захотелось это повторить. Я надела на шею десяток ожерелий, нацепила клипсы со стразами, приколола несколько эмалевых брошей на мою черную кофточку, а колье из фальшивого жемчуга уложила на волосах, как тиару. Стоя, как в детстве, перед зеркалом на дверце гардероба, я упивалась своим царственным видом. Мне будто снова стало семь лет – возраст, когда с равной вероятностью верится, что ты будешь править страной и выйдешь замуж за принца или же станешь учительницей, полицейским или летчицей. Разумеется, как нарочно, в открытую дверь стукнул Роб, держа в руках две чашки горячего кофе. Я думала, он еще валяется в кровати, однако после завтрака прошло больше времени, чем мне казалось.

– Я гляжу, в этом году Рождество досрочно наступило, – улыбнулся он. – Очень парадно выглядишь, совсем по-болливудски.

Я чувствовала, как пылают щеки, несмотря на все усилия сохранять невозмутимость. Я подыскивала рациональное объяснение своему несуразному поведению, но ничего не придумала. Сняв бижутерию, я сложила все обратно в шкатулку, стараясь спешкой не выдать жгучего смущения, поставила ее на стул в углу и как ни в чем не бывало приняла кружку с кофе. Роб уселся на оттоманку в ногах кровати. Кофе оказался растворимый.

– А ты хорошо продвинулась, – сказал он, оглядываясь и совершенно не обращая внимания на явную неловкость ситуации. – Наверное, это непросто – разбирать скопившееся за много лет, решая, что оставить, а что выбросить. Это как подвести черту под большим отрезком жизни. Поэтому Эд, наверное, и не смог за это взяться.

– Из отвращения к труду он за это не взялся.

– А по-моему, он держится как может и старается жить дальше.

Я захохотала, твердо решив не ввязываться в спор, хотя меня так и подмывало опровергнуть подобную чепуху. Оглядевшись еще раз, Роб спросил, что я намерена делать с мебелью. Пришлось признаться, что я пока ничего не придумала.

– В моей квартире она не поместится, но когда я получу наследство и куплю что-то побольше, гарнитур будет кстати. А до тех пор придется найти, куда его сдать на хранение.

Когда мы допили кофе, я предложила Робу заняться тем, что у него лучше всего получается, то есть садом, а я, в отсутствие отвлекающих моментов, быстрее разберусь в спальне.

– Ты всегда такой командир? – спросил Роб, выходя из комнаты.

– Я не командир, – возразила я ему вслед, – а просто организованный человек.