Каледонский безумец

– Сыграем в фидхелл, Мрачный? – предложила Скатах. – Выиграешь – исполню твою просьбу. Проиграешь – уйдёшь несолоно хлебавши.

Араун согласился:

– Только играем по старым правилам. Новые я даже не знаю.

– О чём разговор!

Они сели играть. Старые правила Доски сейчас уже никто не помнит. Только древние знают их, вбирающие в себя не только умение правильно двигать фигуры, но и руководствоваться ауэном.

И вот как играли Араун и Скатах, Мрачный и Тень, владыка Аннуина и страж Моста лезвия.

Скатах:

– Вот собрались Дети Неба,

Вечно жаждая победы,

Но найдут одни лишь беды.

Араун:

– Нет беды в переселеньи

Во земные во владенья

Ради чуда сотворенья.

Скатах:

– Лишь беду творят Дананны,

Нанося фирболгам раны

Истово и неустанно.

Араун:

– Но баланс уже положен,

Ибо Небо-вождь низложен,

Править он уже не может.

Скатах:

– От десницы отсечённой

Будут всем одни препоны:

Дети Моря непреклонны.

Араун:

– Морю, шедшему на сушу,

Чтобы всё вокруг разрушить,

Было с сушею не сдюжить.

Скатах:

– Вот идёт Красавчик-Брес,

Гонору аж до небес,

Быть ему вождём Небес.

Араун:

– Но не век в рабах томиться,

Ибо новую десницу

Даст и лекарь, и убийца.

Скатах:

– Хоть рука из серебра

Или та, что меч прибрал –

Власть Нуаду не забрал.

Араун:

– Но пришёл искусный Луг,

Стоумён и многорук,

Рабству положил каюк.

– Выбиваешься из стиля, но ладно, засчитаю, – ухмыльнулась Скатах и ответила:

– Луг ведь тоже полукровка –

Вот и он, момент неловкий…

– Кто бы говорил о стиле, – заметил Араун.

– Ну, увлекаюсь, – дёрнулась Скатах, – дай закончить:

– Как же быть с такой… обновкой?

Арауну понравился поворот игры, и он решил не возвращаться в прежний слог:

– Вот поэтому приплыли

Чужаки из праха-пыли,

Обойдя небесны силы.

Боги же ушли в холмы

Прочь от этой кутерьмы.

– Молодец, – загадочно улыбнулась Скатах. – Ты выиграл. Проси!

«Женщины… – подумал Мрачный. – Даже если побеждаешь их, всё равно нужно просить то, что и так заслужил».

«Мужчины… – подумала Скатах. – Вечно приходится им поддаваться, чтобы исполнить задуманное».

***

Выслушав его, Скатах промолвила:

– Тебе нужна тень.

– У меня уже есть тень, – разочарованно буркнул Араун. – Моя собственная.

– Боги разных народов, – продолжила Скатах, – стали жить слишком близко друг к другу. Некоторые даже хотят остаться в обозримом будущем единственными. А у христиан, например, есть непреодолимое желание воскреснуть после смерти. Я слышала, что их бог, скончавшись, пришёл в загробный мир своего народа и отправил все души на небеса, к своему отцу. Может, это правда, судить не берусь. Может, так и надо было, тоже не берусь судить. Но вряд ли тебе, владыка Аннуина, нужен здесь такой вселенский переполох.

– Итак, тень? – переспросил Араун.

– Соправитель предела мёртвых в Аннуине. Из числа тех, кто ближе к людям. Почти что из людей. Найди такого, я помогу с нужным испытанием. Человеческий владыка Аннуина поможет тебе навести здесь порядок с людьми.

Тогда Араун и вспомнил о Пвилле. Пвилл был одним из богов-предков Фир Болг. Но был он не из тех Фир Бог, которые породнились с людьми Эрина и теперь известны как думнонии и галеонцы. И не из тех Фир Болг, которых римляне и их потомки именуют пиктами в Придайне. Пвилл был из тех Фир Богл, которые уже давно смешались со смертными, когда-то пришедшими в Придайн и именующимися теперь деметами. Среди деметов уже давно нельзя было отделить людскую кровь от крови Фир Болг, и Пвилл почитался ими как покровитель всего племени.

Он был из тех могучих вождей Фир Болг, которые в незапамятные времена заслужили доблестью своей и заботой своей стать богами своих родов. И власть их, и покровительство все соплеменники принимали беспрекословно.

Пвилл всецело опекал свой народ, на праздники являлся смертным и разрешал их споры. Не злился, когда почитание неримских богов оказалось под запретом, и посвящённые ему алтари деметы маскировали под Марсовы, Фавновы или Янусовы. Разве что незадачливых митраистов Пвилл гнал с присвистом из своей священной рощи. Вспыльчив был, но быстро отходчив.

И обожал охоту.