Каледонский безумец

– Мне же к тому времени жуть как надоело обретаться в мире дваждырождённых. Один только Кухулин его стоит! А ведь он-то меня и сразил зим за сорок раз по девять до того. Как засядем с ним играть в фидхелл, так одна морока! То он ко мне в очередной раз пристаёт – мол, научи, Курои, меня играть в фидхелл. Хорошо, сажусь учить. А как начинает проигрывать, так тут же глаза навыкате, язык набекрень, и давай фигурами с доски кидаться! Я ему: «Ты чего, маленький?» А он: «Всё равно я тебя лучше, я тебя в бою победил!» Дурак не понял тогда, что я ему поддался, потому что мне нужно было на перерождение уходить. А я дурак, потому что срок правильно не прочувствовал. Вот и валандался там со всякими… Вобщем, призвали они меня – я и рад. А положение был преотвратительным – ажно мы, дважды, трижды или сколькожды там раз рожденные, на себе ощутили неприятную рябь, то тут то там проходившую по мирозданию.

Итак, что делать? Развязывать войну нельзя – христиане столько мучеников за веру наделают из убитых, что на десять человеческих жизней хватит. А это дармовая сила их богу, явное присутствие которого, как я предполагал, уже скоро весь Эрин и весь Придайн должны будут ощутить во всей мере.

Тогда, Мирддин, я и отправился в Придайн, ибо с богами Эрина я как-то за прожитые века изрядно раздружился, хоть к некоторым из них до сих пор питаю весьма нежные чувства. Погостил я у Брана немного, в кои веки снова полюбовался на его замечательную голову. Прекрасная, я тебе скажу, голова! И отсечена филигранно, это я тебе как знаток говорю – сам нередко такой трюк проделывал, с тем же Кухулином, например. До сих пор простить мне не может, бедолага. Посидели мы с Браном, пообщались, услышал я от него много полезного, благо он у себя под Ллундейном, где его голова зарыта, немало христиан наслушался, аж голова, говорил, пошла кругом – а они всё: землетрясение, землетрясение…

Потом сходил я к Оленерогому Охотнику. Тот свято убеждён, что эти святоши похуже приснопамятных романахов – та же Империя, только без императора, бога-на-земле, а с настоящим Богом-Императором, мощи которого, если всю силу из мира людей в себя вберёт, на сорок тысячелетий хватит. Так что надеюсь, что не наберет… В общем, показал я напоследок Герну-Охотнику свой трюк с отсечённой головой – вдруг пригодится? – и отправился по его совету к Мату мак Матонви, ровеснику Матери Земли Дану. Посидели, помолчали, я всё понял, на том и расстались.

Тогда я понял, что новую Рощу создавать нужно не в лесах и не под холмами, а там, где её никто в упор не будет замечать, – под самым носом у христиан. В их святых, – прости, Нуаду! – обителях. Чтобы наше священничество один за другим якобы переходило в веру в Распятого, а затем среди их послушанцев находило тех, кто способен к ремеслу друида, кто может колдовать и не лишён других граней ауэн. Так по всему Эрину при христианских монастырях стали появляться тайные Рощи друидов, где сохраняют и приумножают знания этой земли. Благодаря чему новая вера живёт так, как это нужно нам, а не заморскому богу. Самых способных учеников мы приводим сюда, в мою возродившуюся в мире людей вращающуюся башню.

В помощники себе пришлось призвать лучших из лучших. Благо среди дваждырождённых их немало. Кадбад, верховный друид уладов. Ферхертне, верховный оллав уладов, Владыка Колеса, Мог Руйх, верховный друид коннахтов. Есть среди нас даже Безумный Суини. Нет, он не из дваждырождённых. Мне вообще кажется, что он откуда-то из будущего. По крайней мере, он повествует о том, что на памяти старейших из нас ещё не происходило. И не такой уж он и безумец, видали и посумасшедшее. Даже Кухулина недавно пришлось позвать.

– Зачем, о величайший?

– Он лучший в своём деле, ему нет равных в искусстве владения оружием. К тому же у него передо мной должок. Я дал ему сделать то, чего не позволял никому – убить себя.

Все запомнил, Кречертёнок? Тогда просыпайся и дуй на первый урок! Учись прилежно и не сочиняй об этом истории даже для Гвенддид. А то вдруг всё переврёшь, и окажется, что школа наша была совсем не здесь, а где-нибудь в Каэр Мирддине, и руководил ею не я, а, например, ты, и обучали в ней не великие друиды древности, а какие-нибудь… романахи, Балор их побери! И без тебя сказители найдутся.

Я открыл глаза и стал собираться на первое занятие.

***

Кухулин в жесточайшем раздражении подхватил меня одной рукой, взвалил кулем на плечо и, изрыгая проклятья всем племенам Эрина, как божественным, так и смертным, отправился искать Курои.

Нашел. Сгреб меня за шиворот и резко поставил на землю, да так, что я не удержался на ногах и сел.

– О! – Курои изобразил на лице почти неподдельную невинность. – Молодец, Сетантушка, тягать тяжести полезно для здоровья.

Кухулин зло сплюнул под ноги главному чародею Эрина. Он терпеть не мог, когда Курои называл его уменьшительным вариантом первого имени. И Курои прекрасно знал, что Кухулин этого терпеть не мог. Потому и называл.

– Так! Ты какого сида, муманов твоих так-растак, прикрепил ко мне этого недоноска?! – зарычал Кухулин.