Каледонский безумец

– Ну, вот такая тебе, видать, месть сидов настала. А что? – Курои продолжал забавляться и одновременно злить величайшего героя уладов.

– А то! – складная речь воистину не была сильным местом Кухулина.

– Э-э, не понимаю. Решительно не понимаю тебя, Сетантушка.

– Вот он, – Кухулин ткнул пальцем в меня, – не может отразить простейшие удары!

– Те простейшие удары не столь давно не мог отразить весь Эрин, – пожал плечами Курои.

– Издеваешься?

– Наоборот, хвалю. Ладно, чуть-чуть издеваюсь.

– Ага! Я же вижу! Курои, он вообще неумеха! Мешок с навозом! Кусок камня! Клочок сена! Улад мумана! Отрыжка Адданка!

– Не трогай Адданка, он славный морской гаденыш, – заметил Курои, продолжая выслушивать тираду Кухулина со спокойствием стоячего камня.

– Короче! Пошел он! И ты! И твой Адданк!

– Все сказал?

– Все!

– Хорошо. – Курои обернулся ко мне. – Кречертенок, обмани его.

Я мигом исчез. И появился у Кухулина за спиной. Робко постучал по плечу. Тот попытался схватить меня правой рукой с поворота. Я юркнул ему под ноги и снова оказался у него за спиной.

– Чары! – выпалил Кухулин. – Гадость! Откуда я знал, что через Аннуин можно и так ходить?!

– Аннуин здесь ни при чем. Мы и так сейчас в Аннуине, – отозвался Курои и обратился ко мне. – Кречертенок, пойди погуляй. Наставники совет держать будут.

Я отошел. Курои продолжил:

– Послушай, великий герой, шея торквесами рас… разукрашена. Этот мальчуган вместе со своей сестренкой с рождения своего обретались сперва у Бригитты, затем помогали усмирять Безумие Кромма. А потом учились у Мрачного Донна. В Доме Донна. Представил? А еще они – внуки Керридвен.

– Ого!

– Вот тебе и «ого». Ты не научишь его ничему, если будешь заниматься с ним, как с другими в нашей Роще. Но Кречертенок – не бог и не сид и даже не фомор. После Рощи он, скорее всего, отправится к людям. Но он еще не знает, как жить среди людей, как с ними дружить и враждовать. Как с ними биться, откуда ждать подвоха. А если он поймет все эти «как», то равных ему не будет, и все у него в жизни получится. Если ты действительно хочешь его чему-то научить, пойми сначала, что он умеет сам. А сейчас он пока что попросту не понимает, чего именно ты от него хочешь.

– Маги-волшебники! – Кухулин снова сплюнул себе под ноги. На этот раз не зло, а озадаченно.

***

– Не от матери и отца

В этом бренном мире родился,

Но силою колдовства

Я вышел из духа и мысли.

Моя плоть создана и кровь

Из девяти элементов,

Из девяти даров,

Вечным исторгнутых светом,

Из сока сладких плодов

Примулы горной лучистой,

Из почек дерев и кустов,

Ракиты пьянящей, душистой,

Из соли, рудой скреплённой,

Из дикого сладкого мёда.

Из бушующих волн солёных,

Из крапивы жгучей породы

Меня сотворил Гвидион,

Жезлом коснувшись волшебным.

Сотни тайн раскрывал мне он

До того, как я стал бессмертным.

Из дуба, каштана гнедого,

Из сил девяти цветов

Я мощи скопил в себе много,

И мир познавать был готов.

И Мэт колдовал меня тоже,

Лепя первозданный свет.

Не столь я велик, быть может,

Но во все времена воспет.

Огненный бард, как велит мне

Обычай, что очень суров,

Жизни своей картины

Тебе пропеть я готов.

Длинны и белы мои руки,

Как моря девятый вал,

Я сферы сакральной науки

Столетьями познавал.

Во мне безначальной отвагой

Блуждало сознанье эфира.

Я создан был магом из магов

В эпоху творения мира.

Немногие знают ответы

О тайнах магических звёзд,

Про жезл чудодейственный Мэта,

Что в роще священной рос.

Возрождались и гибли светила,

Другие светила губя.

Как же много миров уже было,

Из Аннвна явивших себя!

На рассвете весёлым звоном

Наполнен был Хлоугхор,

Со мною стоял в обороне

Отважный Дилан Айл Мор.

Я, укрытый моллюска пурпуром,

В глубинах морских засыпал,

Я жил во дворцах лазурных,

С драгонами в ночь пировал.