Калейдоскоп

Он сделал всего несколько шагов, когда дом растаял: его место заняло пространство, усеянное множеством крестов и памятников. Перед вырытой свежей могилой толпились люди; работники кладбища уже опускали закрытый гроб с телом отца в яму, и каждому родственнику предстояло бросить горсть земли. Первой над могилой встала мать, она схватила рукой грязные комья и бросила на крышку гроба. Земля рассыпалась с гулким звуком. Брат небрежно высыпал из ладони землю и поспешил отойти от края могилы. Теперь настал черед младшего.

Петр отлично помнил, что он сказал над могилой отца, и ждал, что история вновь повторится, но молодой Петя медлил. Он сжимал в кулаке сырую землю, которая сыпалась через пальцы.

– Собаке – собачья смерть.

Комья земли с грохотом упали на крышку гроба, и мать ахнула, услышав его слова, произнесенные через сжатые зубы.

Петр смотрел на всю эту картину, находясь на расстоянии нескольких могил, но слышал каждое слово, произнесенное людьми, пришедшими почтить память отца. Он знал, что и тогда соседи точно так же расслышали каждое слово. Они не стали укорять подростка, отчасти соглашаясь с ним или вовсе считая, что влезать в семейные дела лучше не сто́ит. Соседи прекрасно знали нрав отца и нередко слышали крики через тонкие стены между квартирами.

Копальщики стали быстро зарывать яму и уже через двадцать минут над могилой водрузили железный крест с инициалами покойного.

Петру стало гадко на душе. Поскорее хотелось куда-нибудь скрыться и навсегда забыть об этом неприятном эпизоде своей жизни. Он кинул взгляд на автобус, ожидающий остальных, на свою одинокую фигурку и побрел к краю кладбища, где начинался еловый лес, тянувшийся на много километров на запад. Он бросился в чащу, не разбирая дороги и ломая ветки, попадавшиеся на пути. Боль жгла его сердце. Не та боль потери, что возникает каждый раз, когда вспоминаешь о давно ушедшем человеке, который оставил след в твоей жизни, а боль отчаяния, когда сознаешь, что поступил мерзко и недостойно. Скучал ли он по своему отцу после похорон? Несомненно. Его плохие поступки стала укрывать память, она же все чаще подбрасывала Петру светлые моменты, когда отец совсем не пил и проводил с сыновьями много времени…

Зачем он тогда во всеуслышание произнес эти слова? Его душила злоба, он испытывал лютую ненависть к человеку, поддавшемуся слабости, не умеющему жить в новой реальности и сдавшемуся слишком рано. При жизни он хотел многое сказать ему в лицо, но чаще всего отец оказывался не в состоянии слушать, он прогонял сына и снова прикладывался к бутылке.

Густой ельник хранил тишину, но Петр мог поклясться, что слышит шум воды, будто большие волны накатывают на морской берег. Стало стремительно темнеть, и Петр решил поспешить вперед, чтобы выбраться из чащи и найти место для ночлега. С каждым шагом шум прибоя становился все громче, и уже через полчаса Петр выбрался на усеянный галькой пляж. Над морем, уходящим вдаль, садилось красное солнце, окрашивающее водную гладь в невероятные багровые тона.

– Откуда здесь море? – недоумевал путник. Его город располагался в тысячах километров от любого моря, а тут волны омывали его ботинки всего в получасе ходьбы от городского кладбища.

Он огляделся и невольно вздрогнул – на большом валуне у самой воды сидел незнакомый человек. Он смотрел на закат и не замечал, что на берегу возник чужак. Петр решительно пошел в его направлении, нарочито шурша галькой.

– Любезный, вы не подскажете, где это я оказался?

Человек обернулся и явно удивился, что здесь помимо него присутствует еще кто-то.

– Это море. – Незнакомец показал рукой в сторону воды, будто увиденное Петром вызывало сомнения.

– Какое море?

– А черт его знает! – Незнакомец улыбнулся и подвинулся на камне, освобождая место Петру. – Наверное, какое-нибудь северное, уж больно здесь холодно.

– А как вы здесь оказались? – Петр присел на влажный и холодный камень и тоже уставился на солнце, диск которого уже наполовину погрузился в воду.

– Просто шел мимо, – пожал плечами незнакомец.

– И давно вы здесь сидите?

– Не знаю… Может быть, пару часов.

– Вы ведь проводник? – Петр понял это сразу, едва рассмотрел одежду, в которую был одет незнакомец.

– Проводник, – утвердительно кивнул человек. – Ты тоже?

Петр решил, что врать не имеет смысла:

– Да. Новенький. Это мое одиночное плавание.

– Рыбак. – Незнакомец протянул ему свою ладонь и улыбнулся.

– Петр.

Они вновь вернулись к созерцанию заката.

– Я что-то слышал о вас, – постарался припомнить Петр. – Николай Иванович рассказывал, что вы пропали на «Вятке» много лет назад.

– Это неправда, – не согласился с ним Рыбак, – я ушел из Бекетова всего пару дней назад.