Калейдоскоп

Борт скоро прилетит. И скоро, иначе он никуда не поедет. Если ожидание затянется, его вымученная решимость растает, как снег под дождем. Он не сможет устоять в поединке с настойчивым призывом этой такой милой ему комнаты, с языками огня в камине, с бормотанием земли, на которой прожили свою жизнь и нашли вечный покой пять поколений.

Он закрыл глаза, подавляя озноб. Не поддаваться, ни в коем случае не поддаваться? Надо выдержать. Когда придет ракета, он должен найти в себе силы встать и выйти из дома…

Послышался стук в дверь.

– Войдите, – сказал Дмитрий.

В кабинет вошёл Дядюшка; его карбоновый корпус переливался блестками в свете пылающих поленьев камина.

– Вы звали меня, хозяин? – спросил он.

Раскин покачал головой:

– Нет, Бэмс, не звал.

– Я отчего-то напугался, что вы меня позовете и будете удивляться, почему я не иду. Меня тут недавно отвлекло нечто из ряда вон выходящее, хозяин. Два человека прилетели на гравилёте и вдруг заявили, что должны отвезти вас до площадки спуска в Обиталище.

– Они прибыли… Почему же ты меня не позвал?

Дмитрий поднялся на ноги.

– Я не видел причин беспокоить вас, хозяин, – ответил Дядюшка.

– Что? Отчего ты так решил?

– Мне удалось втолковать им, что вы совсем не собираетесь отправляться в этот подземный Ад.

Раскин замер на месте, чувствуя, что не может сделать больше ни одного движения – организм не слушался его. Сердце похолодело от ужаса. Руки нащупали край стола, он опустился в кресло и ощутил, как стены кабинета смыкаются вокруг него, и в этот момент понял, что это смыкается западня, из которой ему уже никогда не вырваться.

Пояснения к Жёлтому сказанию

Пояснения к Жёлтому сказанию

Представленное на страницах ниже следующее сказание, из цикла «Цветный Сбор», примечательно ярким мазком хвоста – здесь впервые появляются Еноты. Но тому, кто задумывается о глубинных смыслах данного текста, в нём видится намного большее значение. Вообще-то, этот текст повествует о неблаговидности и откровенном самолюбовании. Племя людей продолжает двигаться всё дальше и дальше по пути к саморазрушению. Человек понимает суть совершаемого им, а его сомнения и неустойчивость порождают через несколько поколений людей-модификантов.

Сказание доступным языком пытается объяснить происходящие трансформации, и доходит до того, что Еноты описываются в нём, как модернизация исходного вида. Как следует из смысла сказания, без некоторых искусственных усовершенствований невозможно настоящее улучшение вида, однако тот, кто сочинял этот труд, ничего не сказал о том, что для устойчивости общества необходим определенный статический фактор. Весь сборник настоящих сказаний отчетливо свидетельствует, что род людской недооценивал равновесие.

Смышляй, в течении многих и многих бессонных лет, по буквам изучивший весь этот Сбор, утверждает, что все эти тексты созданы людьми, и считает, что ни один Енот не стал бы продвигать идею о модернизации, как несовместимую с культурой его племени. Он уверен, что такое мнение могло возникнуть в умах только иного разума. Да, нужно признать, что Смышляю не откажешь в наличии развитого ума!

Но Прыгун, в свою очередь, отметил, что в Сборе очень много примеров, когда суждения, прямо противоположные логике енотов, излагаются очень сочувственно. Но, перед нами, – уверенно говорит он, – всего лишь технический прием обученного рассказчика, который незаметно для читателя смещает акценты, добиваясь тонкого драматического эффекта.

При прочтении этого текста любому понимающему что-то в жизни еноту становится понятно, что так называемый «Человек», это просто-напросто существо, которое вполне осознаёт слабость своего ума, кривобокость восприятия с недостатками вперемешку. Один из присутствующих, – естественно, вымышленный персонаж, – Юрий, мечтает о «свободе духа в сознании», из чего отчётливо становится понятным, что он имеет в виду уже «окаменевшие» изъяны в мышлении своих соплеменников. Он сообщает Босяку, что знакомые ему люди постоянно пребывают в неких «заботах», и совершенно глупо он сам надеется на теорию кормыша Серемара, как на действенный метод, который может спасти его и всех остальных людей.

И уже верхом скудости ума выглядит его поручение Босяку, – а точнее сказать его просьба, – продолжить начинания племени людей, в то время, как он уже пришёл к выводу о том, что в их природе с самого рождения заложена извращённая наклонность к разрушению всего окружающего.