Калейдоскоп

Он не заметил даже момент замаха и не успел толком испугаться. Контакт пришёлся в подбородок, но оказался несколько смазанным и потому не стал нокаутирующим. Даже удалось устоять на ногах. Но следующий удар попал в область печени: моментально перехватило дыхание, какое-то время казалось, что вдохнуть не получится уже никогда. Он переломился пополам и стал медленно приседать на корточки. Упала сумка, куда-то делись очки… Пока валился на бок, получил удар ногой в голову. Рот наполнился липковатой массой, воздух со свистом вырывался наружу, а внутри разгорался пожар. Инстинктивно закрылся руками: ещё один такой пинок, и ему будет не подняться. Спустя какое-то время разлепил глаза и заметил, что над ним склонилась квадратная физиономия с причёской «ёжик».

– Что, крутой, – оклемался?

Медленно, опираясь поочерёдно на руки и колени, он поднимался, а вместе с ним от живота вверх поднимались удивительная лёгкость и уверенность, что худшее позади. Спазматический страх прошёл. И ещё не до конца выпрямившись, он ударил в это мерзкое лицо, вложив в руку всю свою силу, всю ненависть, копившуюся уже не один год, всю нерастраченную энергию истосковавшейся по справедливости души. Но всё-таки джеб получился не очень профессиональным, мощным и концентрированным. Услышав звучный хруст, он явственно ощутил дикую боль в запястье, а противник уже выл, точнее, жалобно подвывал, схватившись ладонями за лицо, раскачиваясь из стороны в сторону и сплёвывая на землю сукровицу.

Он стоял и ждал, он не мог бить беззащитного…

Рассказы, написанные левой рукой

Груздь

Он уже и сам не помнил, как давно стал называться Груздем. Наверное, ещё в детстве, когда худенького мальчика с простой русской фамилией Грибов начали дразнить то Мухомором, то Поганкой, а то совсем уж обидно – Опёнком. Но пристала к нему всё-таки кличка Груздь. В армии ему ни разу не удалось прокатиться в кабине, сослуживцы издевались: «Назвался Груздем…» Так и пролетела большая часть жизни в жёстком, холодном, тряском кузове. Он смирился с несправедливостью и сам уже безропотно «полезал в кузов».

Вот и сегодня в этом пустом, мокром, осеннем лесу, отойдя по нужде за дерево и вернувшись к полупустой корзине, он долго и со всё возрастающей ненавистью смотрел на неё, пережёвывая постылую несложившуюся жизнь, а потом тяжело вздохнул и зачем-то полез внутрь корзинки. Конечно, со стороны это выглядело бы смешно и нелепо. Кузовок был явно не по его теперешнему размеру, к тому же мешали уже собранные грибы. Но он упорно лез, расталкивая и без того скудный урожай, уродуя крошащиеся сыроежки и посиневшие ножки моховиков. Каким-то чудом ему удалось уместиться внутри, расположившись между одиноким подосиновиком и кучкой горькушек. Так и лежал он под моросящим промозглым дождём – несчастный, никому не нужный неудачник.

«Мама, мама, иди сюда, тут кто-то корзинку потерял, – закричал краснощёкий мальчик в шапочке с козырьком. – Посмотри, мама, какой большой гриб в ней лежит». – «Первый раз вижу розовый груздь», – удивилась подошедшая полная женщина средних лет, разглядывая диковинный гриб.

Лифт