Калека, Дева, Старец и Дитя

Конечно, когда Илай только узнал о беременности, он меньше всего думал о том, чтобы снова затащить Иву в постель. Он был вполне счастлив, даже более счастлив, чем она сама. Перемены, происходящие в её теле и сущности, пугали её, а то, что это случилось сразу после сражения, усугубляло её состояние. Илай просто не мог думать о своих желаниях в такой момент, он понимал, что отныне несёт ответственность не только за Иву, но и за их первенца. Он собирался показать, насколько лучшим отцом, чем Маяр, он может быть.

Он поклонялся ей, заботился, оберегал усерднее, чем прежде. Сам, а не с помощью печатей. Теперь в них не было нужды как в средстве защиты, и как в собственническом клейме тоже — его семя росло в ней.

Но почему-то, снимая печать, Илай почувствовал, будто упускает что-то важное.

Они сидели в купальне, Дева прислонялась спиной к его груди, расслабленная, но задумчивая, её голова лежала на его плече, пока он смывал рисунок. Илай думал об этом рисунке, о том, что он значил, и кому было адресовано это послание…

За такими мыслями его прикосновения стали ласкающими. Призывными. Когда Дева шире развела ноги, предлагая, его пальцы тронули женские складки, скользнули внутрь, и Илай вспомнил, что они с Ивой не спали вместе с тех самых пор, как стало известно о ребёнке. «Спали» в привычном ему смысле. В смысле, привычном Деве, они не спали больше никогда.

— Ещё, Илай, — прошептала она, прижимаясь к его паху.

— Ртом? — улыбнулся он, но Ива опустила руку вниз и просунула её между их телами.

— Вот этим.

Это было одновременно тем, что он хотел услышать, и тем, что его встревожило.

— Это не повредит ребёнку?

— Нет. — Она обернулась на него. — Если только ты будешь таким же нежным, как я запомнила.

— Живот уже такой большой… Не слишком для такого срока?

Она долго разглядывала его, прежде чем признаться:

— Император говорит, что может быть двойня.

— Почему ты не сказала мне?

— Это не точно. Вдруг ты разочаруешься.

«Разочаруется»?

Дева родит ему ребёнка. Ещё какой-нибудь Старец-импотент мог мечтать о подобном?

Ах, ну да…

Двойня. Илай был настолько же счастлив в тот момент, когда узнал это, насколько несчастен в тот момент, когда пришёл срок. Роды длились сутки, этого времени оказалось более чем достаточно, чтобы свихнуться от суеты вокруг и криков Ивы.

Он никогда не слышал, что бы она так кричала. Его не пускали к ней, а если бы даже пустили, он ничем бы не смог ей помочь. Эта женщина через многое прошла, но было так невыносимо осознавать, что самую страшную боль ей причинил именно он, пусть даже косвенно. Если она погибнет от этого?..

Стоя у запертых для него дверей, Илай торговался с небесами. Он готов был согласиться на что угодно, если бы только это гарантировало жизнь матери и ребёнка. Он знал, что не смеет ничего требовать, ведь ему не полагалось и того счастья, которое он уже с ней испытал… но, чёрт возьми, он ведь никогда прежде ни о чём не просил.

А потом его впустили в комнату и сказали, что роды прошли успешно. Он посмотрел на ложе, у которого суетились служанки. Истощённая родами Ива лежала в беспамятстве, рядом с ней сидел император.

Всё не так уж и страшно, как будто бы. Не настолько, насколько он представлял. Но взгляды всех в комнате были мрачными, никто здесь не разделял его облегчения.

— Это мальчик, — сказала повитуха, поднося к нему только обмытого младенца.

Илай отвёл взгляд от своей измученной жены.

Она сказала: «мальчик»? Наследник. Сын, небо…

Он нетерпеливо протянул руки к кричащему ребёнку, но в последний момент перед ним возник император.

— Постой. Не трогай его пока, — очень мягко, словно разговаривая с бешеным псом, произнёс Его Величество. — Сначала ты должен меня выслушать.

Серьёзно? Так вот что он должен сделать сначала? Он провёл под чёртовыми дверьми сутки, пока Дитя тут всем заправляло, а теперь он должен его выслушивать?

— Я не врежу детям, — проговорил Илай глухо, — но тебе сейчас лучше отойти подальше, твою мать.

— Ладно. Надеюсь, за свои слова ты отвечаешь, — ответил отшельник, покорно отступая.

Что это должно значить, чёрт возьми?

Илай осторожно принял из женских рук младенца. Такой хрупкий и крошечный. Илай не видел новорождённых прежде и не держал их на руках, но ему показалось, что он слишком маленький.

— Он один? — спросил шёпотом Илай, будто боялся навредить младенцу голосом. Ему никто не ответил, тогда он неохотно поднял взгляд. — Я спросил: ребёнок родился один?

Повитухи молчали. И правильно, потому что он требовал ответа у императора.

— Как я и думал, это была двойня, — ответил тот ровно, но в глаза ему не смотрел. — Второй ребёнок… он не выжил. Он родился мёртвым.

Эта новость ударила по нему почти буквально. Если бы не младенец в его руках, Илай точно бы позволил себе больше, чем просто кивок. Потом он перевёл взгляд на Иву.

Если ему было так невыносимо услышать это, то каково было ей это прочувствовать? Несчастная, стойкая, сильная женщина…