Калека, Дева, Старец и Дитя

Но при том Илай никогда не боялся ни за одну из них. Они могли гулять, где хотели, дружить, с кем хотели, одеваться, как хотели. Не потому что он безупречно их воспитал, а потому что он безупречно воспитал сына. Настолько хорошо, что считал это главным своим достижением. Главнее, чем зачатие родных детей, да. Потому что в этом случае от него многого не требовалось, но Мака он создавал сам на протяжении многих лет, наставляя его, обучая, тренируя.

В итоге парень овладел в совершенстве всеми техниками, кроме тех, с помощью которых Датэ выкосил клан Дев. Кстати, парень знал эту поучительную историю наизусть. Даже больше — это была его любимая история, особенно он любил в ней то, чем она заканчивалась для Калеки.

Первый раз Илай рассказал её, когда Маку исполнилось семь. Сын пришёл к нему однажды, подслушав разговор служанок.

— Кто такой Датэ?

Это был самый важный вопрос всей его жизни, и Илай отнёсся к любопытству ребёнка предельно серьёзно. Он привёл его к могиле, на которой росло уже окрепшее деревце ивы, и поведал, кто лежит в этой земле, и как он там оказался. В тот день Мак узнал, что он не один такой уникальный — мужчина, рождённый Девой. В своё время жил Датэ — сильнейший воин всех времён и народов, но он использовал свои силы не для защиты сестёр, а для того, чтобы убить их.

Мак был в ужасе. Он своих сестёр обожал. Розу, Жасмин, и малышку Лилию.

— Ты сражался с ним? И победил? — в его голосе слышалось не детское любопытство, а требование.

— Это была долгая битва. Сущее безумие, если честно… В эту победу многие вложились. Император. Твоя мама. — Илай посмотрел на сына, который тоже поучаствовал в этом больше, чем мог представить. — А я всего лишь отрубил ему голову.

— Всего лишь, — повторил глухо Мак. Это всё сказало ему о величии Датэ, как воина.

С тех пор Мак вспоминал эту историю не только, когда какой-нибудь недоносок решал тронуть его сестёр, но и когда он побеждал очередного «непобедимого» соперника. К пятнадцати он превзошёл уже всех своих мастеров, но его жажда знаний и силы не была утолена даже наполовину.

Ему нужен был враг такой же, как Датэ. Да, именно враг, потому что друзей у него не могло быть по определению. В смысле, в детстве их было полно, и, даже с учётом того, что все они оказывались на поверку редкостными слабаками, он обожал веселиться с другими мальчишками. Болтаться по городу, придумывать новые игры, проказничать, — это было лучшим отдыхом после изнурительных тренировок. Но время шло, и все его друзья превратились в озабоченных мудаков, заглядывающихся на его сестёр и только о них с ним разговаривающих.

Так что да, из них вышли хреновые друзья, а враги — ещё хуже.

Ему нужен был соперник, чьи сила, власть и опыт находились бы на одном с ним уровне или даже выше. Лучше выше.

Такие мысли преследовали его во время тренировок. И однажды Мак, упражняясь в стрельбе, «промазал» и попал в иву, росшую на могиле Датэ. Чисто случайно, ага. Он же не мог, в самом деле, бросать вызов дереву? Скука сводила его с ума, похоже…

Когда Мак дошёл до ивы и выдернул стрелу, он в этом убедился: он точно чокнулся. То, что ему привиделось, намекало на повреждение рассудка.

Из оставленной стрелой отметины засочилась кровь.

Мак протянул руку и стёр выступившие капли, растирая их между пальцев. Спасибо тренировкам, он слишком часто видел кровь, чтобы теперь ошибиться.

Какого чёрта?

Он размышлял над этим пару минут, после чего отправился во дворец, чтобы найти отца. По пути Мак встретил куда-то торопящуюся мать. Её свита едва за ней поспевала. Странное дело, раньше она никогда не упускала случая остановить его и смутить при своих подругах. Что так встревожило её, что она его буквально не заметила?

Мак нашёл отца в кабинете, и он был не один. Илай разговаривал с императором, и лица их были мрачны, но что-то Маку подсказывало, что новости, которые он принёс, серьёзнее любых государственных дел.

— Мне нужно вам кое-что показать. Сейчас. Суть объясню по дороге.

Когда он объяснил суть, отец первым делом спросил:

— Ты говорил маме?

— Нет. — Он вспомнил, как она пролетела мимо него, и понял: — Но она уже знает.

Так и вышло: когда они дошли до дерева, Ива уже была там. Она разглядывала след от стрелы и засохшую дорожку крови. А потом она перевела взгляд на него, и этого было достаточно, чтобы Мак снова почувствовал себя пятилетним и по-детски завести руки за спину. Ему часто доставалось за разбитые вазы и её испорченные платья, так что он не представлял, как расстроил её сейчас, поранив посаженное ей дерево.

Когда в тишине прозвучали смачные ругательства, Мак не сразу поверил, что такую «изящную» комбинацию слов озвучило Дитя. Это вообще законно? Но зато он первый пришёл в себя, отец ещё с минуту просто стоял и смотрел… но не на дерево, а себе под ноги.

— Он не сдох, — заключил в итоге Илай, и Мак настороженно прищурился.

— Это понятно, — ответил император, скобля тёмный след ногтем. — Но что это такое?