Календарь Морзе

Мы стояли на пороге, девочка смотрела на меня с надеждой и ожиданием, а меня наполняло мучительное ощущение, что если я сейчас задам правильный вопрос, то все решится. Мучительное – потому что ни черта в голову не приходило.

– Антон, быстрее, сюда! – закричала с улицы Марта.

– Я вернусь, – сказал я девочке, – дождись меня!

Выскочив из подъезда, я увидел свою рубашку, исчезающую за углом дома, и ринулся за ней.

– Они вошли туда, – сказала Марта.

Стеклянная дверь с картонкой «Аренда» была полуоткрыта, оттуда слышалась какая-то нездоровая возня, что-то гремело и падало, кто-то топал, сопел и матерился.

Я услышал полузадушенный женский крик, и в голове у меня как будто что-то с хрустом сломалось. Мне стало спокойно тем спокойствием, с которым, наверное, рулят к блокпосту на груженном тротилом пикапе.

…I could’ve, could’ve, could’ve, could’ve, could’ve, could’ve been
A killing, killing, killing, killing, killing machine…[71]

– Да заткните ей рот, придурки толстопузые! – скакал вокруг разрисованного стола карлик.

Толстый бородач в балахоне запихивал в рот Анюте какую-то тряпку, она мотала головой, не давалась, и он ударил ее кулаком по лбу. Голова мотнулась, ударилась о столешницу, и девушка, закатив глаза, отрубилась.

– Что ты наделал, дебил? – завизжал карлик. – Она должна быть в сознании! До самого конца! Иначе не сработает!

– Можно трахнуть эту девку? Это ее взбодрит…

Под балахоном бородач был вдоль и поперек перепоясан кожаными ремнями, из-под огромного пуза задорно торчал член. В него я и выстрелил первым. Пистолет подпрыгнул, чуть не прилетев мне стволом в нос, и я перехватил его двумя руками. Так дело пошло лучше.

– Не надо, не надо… – верещал карлик, но я молча навел на него ствол и нажал курок. Я уже приспособился к могучей отдаче и наверняка попал бы даже в такую мелкую мишень, но пистолет только сухо щелкнул. Говно из меня киллер – расстрелял обойму, и теперь пистолетом только кидаться. Помещение бывшего ателье напоминало бойню, в воздухе висел пороховой дым, по полу текла кровь. Я вспомнил, что уже видел эту картинку, но мне было все равно.

– Антон, ты все неправильно понял, – карлик отступал к стене, – это для…

– Да похуй, – сказал я коротко.

Я пошел к нему, зная, что и без пистолета прекрасно справлюсь.

Аполлион выхватил слишком большой для такого недомерка нож, метнулся к столу и приставил его кончиком к шее потерявшей сознание девушки. Для этого ему пришлось встать на цыпочки и изо всех сил вытянуть руку. Это выглядело бы смешно, но не сейчас.

– Клянусь, я ее прирежу!

Я только головой покачал. Во мне не осталось никаких эмоций, я как будто смотрел на все сквозь толстое стекло, в ушах звенело. Я не собирался вести переговоры, и карлик это понял.

– Ну и дурак, – сказал он неожиданно спокойно. – Ведь она могла бы выжить.

Он подпрыгнул и воткнул нож.

Лезвие глухо ударилось в дерево. Анюты на столе не было.

Я торопливо сделал шаг вперед, заслоняя сидящему на столешнице ребенку обзор. Незачем ей смотреть на то, что я тут устроил. Карлик проворно отскочил назад и застыл в углу уродливой горгульей, сверкая из темноты злыми глазками.

– Она осталась там, ждать папу, – сказала девочка.

– Вот оно, значит, как, – сказал из своего угла Адимус, – какой интересный расклад…

Голос его был спокойным и даже немного торжествующим – он хорошо разбирался в людях и понимал, что при ребенке я ему ничего не сделаю.

– Ты мой папа? – робко спросила она снова.

– Сошлось! Все сошлось! – захохотал карлик. – Ну конечно!

Я покосился на него в недоумении.

– Да, девочка, это твой папа! – закричал он. – Конечно же, это твой папа! Как я сразу не понял?

– Ты что несешь… – начал я угрожающе, но тут за окнами мигнул и погас свет нашего безумного неба.

Стало темно.

– Папа! Наконец-то ты пришел… – Девочка уткнулась лицом мне в грудь и изо всех сил обхватила руками.

Я растерянно прижал ее к себе и огляделся – в слабом лунном свете, проникающем сквозь грязные окна, заброшенное ателье было пусто. Никаких тел и луж крови, никаких гильз и порохового смрада – слабо пахло пылью и плесенью. Я аккуратно, стараясь не беспокоить прижавшегося ко мне ребенка, вытащил из кармана телефон – на зажегшемся экране было две минуты первого. Четырнадцатого числа месяца июля.

Эпилог

– Доброе утро! С вами «Радио Морзе» и Антон Эшерский! Сегодня шестнадцатое июля, это День вкусной еды, День рисования на асфальте и, заодно, День беспричинности. Если у вас все «просто так сложилось», «ну, вот так вышло» и «я ничего не делал, оно само» – поздравляю, это ваш праздник! Иногда действительно все происходит само по себе, а мы только смотрим и удивляемся. Но помните – незнание механизмов мироздания не освобождает от ответственности!

На этом я прощаюсь с вами и передаю микрофон Евгению Продулову, отныне он тут главный! Не скучайте, жители Стрежева, слушайте музыку на «Радио Морзе»!