Календарная книга

Пожарное дело — это искусство соединения воды и огня, — твердил про себя старший лейтенант. В своей жизни он, правда, не раз тушил огонь землёй (то есть и самой землёй и специальными минеральными порошками), воздухом (ударной волной от направленных взрывов) и самим огнём — то есть, всеми стихиями попеременно, а то и сразу.

Сейчас ему передалось беспокойство деда — баланс стихий разладился, и угроза единорогу означала угрозу не только огню и воздуху, но и воде с землёй.

Старший лейтенант ощущал себя как человек перед запертыми воротами огромного завода, в одном из цехов которого, рядом с баллонами пропана, начала искрить проводка.

Он сидел в квартире Старого Князя, чтобы быть ближе к центру событий. До нового дежурства оставалось ещё два дня, и он мог себе позволить слушать пение Бурмастера за пультом:

— Белё-о-осый зверь с глазами, как у лани, лани-и. (Бурмастер, в этот момент отхлёбывал из непонятной бутылочки). Полны тоски глаза его, виски болят, и капли состраданья нет в звере этом, ни в глазах, не в роге с белизной слоновой кости, чей белый блеск, скользя, по шерсти тёк, и на тоску смотрящего обрёк тот образ будто слово «рагнарёк»…

Внезапно на панели замигала лампочка.

Бурмастер вслушался и сразу же созвал всех, переведя звонок на громкую связь. Смотритель солнечногорского единорога был найден в Дубне. Тело прибило к берегу Волги прямо напротив огромной статуи Ленина, открывающей канал имени Москвы. Ленин смотрел, хмуро прищурившись, на труп. Лицо смотрителя вздулось и пошло чёрными пятнами.

Едва глянув на изображение, Старый Князь заявил, что так плюнуть ядом могут только три человека в Москве. Это он сам (надеюсь, мы не будем обсуждать мою кандидатуру, да?), другой — дед одного из присутствующих и тоже вне подозрений (жест в сторону старшего лейтенанта), третий… А третий — Карлик Монстрикоз, совладелец Лавки Древностей и данник Хана Могита по прозвищу Друг Мёртвых.

— Где единорог?

Оказалось, что подчинённые приехали на место и обнаружили вместо единорога хорошо сделанный манекен, исправно махавший головой и хвостом.

— А кто проверял банкира? — спросил Князь.

Бурмастер снова вывел звонок на громкую связь. Голос с явным кавказским акцентом, сказал что-то на непонятном языке, но сразу поправился. Банкир, дома, доложил он. Охрана ждёт гостя, при бытие ожидается через час.

И тут старшему лейтенанту позвонили. Он даже вздрогнул от неожиданности — потому что звонок был из другой жизни, что ещё вчера была главной. Звонил сослуживец, и просил подмены в воскресенье. Сослуживца, что хотел провести день с семьёй, выдернули из дома на усиление — на Спортивной горела Лавка Древностей. Громко взрывались банки с заспиртованными младенцами, и стелился по Пироговке удушливый дым от антикварных масок и амулетов. Хозяина не нашли, зато из лавки вытащили живого козла и насмерть перепуганную обезьяну.

— Вот-вот. Ребятки, поедемте, пока не опоздали, — и Старый Князь вскочил с кресла неожиданно легко, как юноша.

Когда они повернули с шоссе направо, и миновали Москву-реку, Бурмастер хмуро сказал:

— Видал я в гробу эту Рублёвку — отвратительный тут разрез. Бурили вон там, и вот тут, да. Отвратительно, честно я вам говорю.

В тот момент, когда они подошли по дорожке, засыпанной битым кирпичом к дому в английском стиле, то услышали из открытого окна на втором этаже звон разбившегося стекла.

— Пойдём, потолкуем с хозяином, — сказал Старый Князь. — Кажется, он не в духе.

Они тихо, но не без труда, отперли дверь и ступили в сумрак парадной залы с лестницей. Не раздалось ни звука, и старший лейтенант, было, решил, что хозяин напился и заснул.

Можно было поговорить и так, внезапно разбудив и ошарашив. Но оказалось, что банкир Минаков совершенно не был расположен к разговору.

Он вообще не мог говорить, потому что финансист Минаков висел на тонком брючном ремне, и язык его вывалился изо рта. По иронии судьбы у него случилась чудовищная посмертная эрекция и Старый Князь только поцокал языком, увидев это безобразие.

Защемленные рамой, рвались в комнату занавески, и холодный осенний воздух лился с балкона.

— Вот так, — сказал Старый Князь. — А был ли мальчик-то? Да и то верно. Темна вода в полынье.

— Может он, шалун, только пальчик отморозил.

— И пальчики, грозящие в окне. А мальчики пропавшие — в глазах.

— Утопшие в глазах как в двух озерах.

— Или туманах.

— Глядят в озёра синие, в полях ромашки рвут.

Старый Князь цыкнул на них, и пришлось идти вон. Веселиться было нечего. Потенциального заказчика убрали, как пешку с доски. Это доказывало, конечно, что заказчик не потенциальный, а самый настоящий, но ниточка оборвалась.