Календарная книга

— Видишь ли, старлей, тут не всё так просто. Задурить местную охрану невозможно. Можно, конечно, отвести глаза часовому в соседней части, угнать танк, да пробить забор. Но, понимаешь, всё это скотство. В буквальном, так сказать, смысле. Передавим каких-нибудь ни в чём не виноватых лошадок, разумеется, ничего не найдём, ничего не сделаем, только устроим скандал. А единорога тут же зарежут. Он живой, конечно, дороже, но тут они пойдут на принцип. Не доставайся же ты никому, и всё такое.

— Ну, так как будем выручать?

— Тут самое главное не как выручить, а как найти в этой куче лошадей, да потом что с ним делать. Куда везти, где прятать — вот и лежи, жди. Старики пока за нас думают, да только пока ничего не придумали.

— Время-то не ждёт.

— Ну, вот ты тогда и придумай. Зачем тебя иначе судьба привела?

Старший лейтенант жевал травинку и думал — действительно, зачем он здесь? Что он может сделать и каково его место среди этих людей и не совсем людей? Его специальность — огонь и вода. Его дело сводить вместе огонь и воду, но что он должен сделать тут?

К тому же он сейчас замёрзнет, как кладоискатель. Нет, как старатель — прямо на золотой жиле, но без спичек… Стоп-стоп.

— Кажется, я знаю, что делать, — он тронул напарника за плечо. — Скажи, Олежек, ты читал Джека Лондона? Про золотую лихорадку? В смысле, про Аляску?

— Читал.

— А помнишь, как он говорит о том, как важно чтение книжек?

— И что?

— Чтение книжек, например, может даже вылечить массу народа от смертельных болезней. Цинги, например.

Впрочем, прежде чем всё объяснить, старший лейтенант перевернулся на спину, вытащил телефон и принялся набирать номер, держа аппарат над собой. Сержант из его старого пожарного расчёта отозвался мгновенно, будто и не прошло двух лет, и не текла сейчас меж ними глухая ночь. Сержант выслушал всё, не задав ни одного вопроса, и сказал, что будет через час.

Он приехал через пятьдесят пять минут на разбитом «Жигулёнке», который, чтобы не спугнуть его грохотом охрану, они оставили далеко на дороге.

Втроём они долго таскали коробки, а потом устанавливали то, что сержант называл словом «направляющие». Когда всё было готово, сержант отмотал длинный шнур и тут же достал из кармана большой кусок колбасы и засунул в рот как сигару. Старший лейтенант вспомнил, что он давно ничего не ел, но в кармане обнаружилась только одна-единственная морковка.

— Кажется всё, — Бурмастер покрутил головой. — Итак, неконтролируемая паника нам не нужна. Нам нужна контролируемая паника.

Старший лейтенант зажал крестик зубами на счастье и махнул рукой. Сержант нажал кнопку.

В ночном воздухе засвистело. За конюшней треснуло и полыхнуло. Учебная пиротехника, украденная со склада, сработала как надо. Это были не пожароопасные петарды, нет. Непосвящённому могло показаться, что пожар идет к конюшне широким фронтом.

Кто-то за забором закричал, вспыхнул и тут же лопнул прожектор. Контролируемая паника надувалась стремительно, как воздушный шар на газовом баллоне. Хлопали двери и — о радость! — они услышали звук заводимого мотора.

На пятой минуте ворота распахнулись и, медленно набирая скорость, из них выполз лошадиный фургон.

Они дождались того, когда он минует крутой поворот к шоссе, и Бурмастер со старшим лейтенантом прыгнули с двух сторон на подножки кабины.

После непродолжительной возни они перевели дух уже внутри.

— Ты какой-то жестокий, — сказал, наконец, Бурмастер. — Ты в людей стрелял когда-нибудь?

— Стрелял.

Старший лейтенант, был не совсем прав. Он стрелял всего один раз, и для того, чтобы не поднять панику, а чтобы её прекратить. Он стрелял над головами толпы, чуть не раздавившей первых выбежавший из горящего кинотеатра. Поэтому, не вдаваясь в подробности, он, перетянул разбитый кулак платком, и тронул фургон с места.

Они миновали несколько деревень, выехали на большую трассу, и погнали к монастырю.

Сотни глаз следили за ними, но только одни наблюдатели пока боялись вмешаться, а другие — считали, что это уже без надобности.

И всё же, когда, казалось, всё кончилось, им под колёса метнулась невесть откуда взявшаяся старуха. Бурмастер не успел крикнуть, что это вовсе не старуха, и лучше бы не тормозить, но его уже впечатало лбом в стекло.

Фургон развернуло поперёк дороги, что-то внутри потекло и захлюпало, и старший лейтенант понял, что дело плохо. Что оно ещё хуже, он понял, когда его, выбравшегося наружу, тут же прижали к дверце кабины и показали нож.

Нападавших было двое. Один высокий и худой, а второй маленький, низкорослый, да что там — карлик.

Тут бы хорошо знать какое-нибудь заклинание, как его дед, подумал он. Начать швырять в неприятеля какими-нибудь огненными шарами. Но нет у него огненных шаров, разве что… Он, было, думал мрачно пошутить, но вдруг вспомнил, что как раз такое огненное оружие у него есть.

На китайских петардах, что он отобрал у мальчишек на пустыре, как раз и было написано «Файрболлс».