Календарные дни

— Уговор с бригадиром был — расплачусь осенью с колхозом за траву, сколь начислят, — побледнев и скользнув взглядом по замкнутым лицам специалистов, признался Демидов. — Стог сена поставить с осени или нынешней зимы, чтоб мне не соврать, не мог. А корову взял стельную в конце года да бычка — чем их сейчас кормить, если не на колхозных неудобицах. Все одно оттуда не скашиваем, а травы много.

— Во надыбал ящер! — заголосил Днищев так, что даже привыкшие к шумам специалисты вздрогнули. — А ну, блин, каждый пристроит свой скот к колхозной земле?

— Выведи животных из гурта, Демидов! — хмуро предложил Шевелев, понимая, что не от большой корысти пастух надумал такое, но раз Днищев пронюхал — зазвонит, повиснет прямо на колоколах. — На своем наделе попаси.

— Стравлю на участке траву, ладно, а где ж опять сена в эту зиму взять? — резонно растолковал Демидов.

— Пару месяцев пусть еще попасет, за плату, конечно, — недоверчиво глядя в пол, не веря вроде своему голосу, сказал Пепеляев. — Много ли три скотины съедят? Главное — с пастухом этим впервые у нас порядок. Доярки опять же не нарадуются на мужика. Коровы всегда сыты, поеные, веселые — много с начала лета молока прибавили. В прошлый сезон, когда Днищев со стадом мучился, меньше зимнего-то брали молока и скот отощал, точно хворостом кормился. Да и молоко демидовской коровы в общий котел бежит.

— Ну, это ты, Демидов, перестраховался, — упрекнул насмешливо и, чего кривить душой, облегченно Шевелев и тотчас, невольно, добавил к характеру пастуха еще черточку. — Пацана тебе не только в столовой питать надо.

После инцидента за новеньким доглядывали десятки глаз и ушей, и недоразумений наворотило с верхом. Деревня зашевелилась, точно кто-то взял да и разворошил привычный засиженный насест.

Демидовы, екнула деревня, поставили на подворье столько скота, сколько его ввек не держивал самый легкорукий и расторопный в тех местностях мужик. Денег им слюнявили из колхозной кассы щедро, точно шабашникам. Собственно, никто, кроме Константина, особо за авансами и расчетами приезжих не доглядывал: бухгалтерия зря ведь копейки не переложит с места на место. Однако в каждом почти селе живут такие Днищевы, которые время от времени кровь и лимфу в народе разгоняют разными происшествиями и слухами, не дают застаиваться крестьянину.

Шевелеву теперь достало забот делить настроения озерцев по поводу Демидова. По правде сказать, в душе председатель изо всех сил хотел, чтобы его оставили с глазу на глаз именно с такими работниками, горе бы его не тискало; а всю работу, которую сейчас миром тащат, вдвое меньшим составом одолели бы. Но с другой стороны — постоянные «сигналы» наверх, слухи, проверки и выяснение отношений, в то время как колорадская напасть плантации картофельные заглатывает, рожь на корню прорастает, — выдождило округу.

А потом другой вопрос. Легко ли, призадуматься, в наше время колхоз возглавлять или, скажем, совхоз, когда по безобразному наговору некоторых районных начальников «на селе пошел другой контингент людей»? Нет, не просто и совсем не заманчиво.

Шевелев помнил со сдержанным испугом, что до него в Озерках сменилась плеяда председателей.

Самых первых привозили из крупных городов Европейской России, точно по повинности. Может быть, так оно и на самом деле было. Но не с рекомендованным же настроением хозяйство поднимать, людей бодрить! Седьмого, кажется, по счету председателя, который сгинул, сгоряча захватив общественную печать, до сих пор разыскивают по стране, хотя люди прекрасно знают, что трудится человек на славу в соседнем городке — мастером на доменном производстве, а портрет его — 600×600 мм — в аллее металлургов сияет, вторым слева, если встать лицом к проходной завода.

Восьмой держался от назначения долго и мужественно — не шел в головы никак. Ему строго советовали: «Будешь председателем в Озерках!» А в ответ: «Не буду! Ищите другого!» Так и препирались: «Будешь!» — «Не буду!» — «Будешь!» — «Не буду, хоть кончайте!». Однако подломили все ж парню волю в каком-то кабинете. На прощание тот сделал заявление в райуправление: дескать, не по воле покоряюсь, под нажимом, а потому за себя не ручаюсь в случае чего.

И как в воду глядел. Прибыла месяца через два комиссия — а в кабинете и в правлении пусто. Немногословный сторож объяснил после того, как документы у членов проверил, что председатель какую уж неделю в групповом загуле с желающими. На полях татарник и овсюг в рост человеческий вымахали, скотина непоена-недоена. А председатель шел по зеленому косогору впереди односельчан, терзал гармонь и антивоенные частушки напевал:

С неба звездочка упала
Прямо милому в штаны,
Ничего, что все пропало, —
Лишь бы не было войны!