Календарные дни

— Сколько исполнилось? — пытал дядю обозленный водитель. — А ведь ему еще расти и расти — как потом поднимать будем? Он что — гиревик?

— Между прочим, паренек стихи пишет, — уклончиво отвечал дядя Толя.

— Такие, верно, и стихи тяжелые, — пробурчал водитель.

Дядя Толя возвратился домой поздно. Он прошел, держась за бок, в комнату и рухнул на диван. Печень разбухла до размера небольшого цеппелина — ибо дядя не пил по слабости тела. Перепуганная старушка откачивала его целебными отварами, а постоялец все про какой-то дух наговаривал.

— Чем себя калечить-то, дал бы парню книжицу какую, — ворчала старушка. — Вон сколько их у тебя!

Приятели встретились через месяц почти. Как обычно, Черничкин лениво шаркал ногами по скверу, так же равнодушно оглядывал прохожих — вот чего ненавидел в нем Гуков, как, впрочем, и в других: апатии, скуки, неразвитости душевной и интеллектуальной.

— Так и ходишь весь день без цели? — укоризненно спросил Дан. — Делом бы, старик, занялся каким. В человеке всегда должен сидеть бес цели.

— Отдыхаю, мне в техникум на занятия через день, — виновато улыбнулся Черничкин и лениво поглядел вслед девушке. — Пошли, где веселят, у меня деньги есть.

ВНЕПЛАНОВЫЙ РЕМОНТ

— Начальник, беда!

В окно упорно стукали. Леонид Песков, молодой директор животноводческого — на три тысячи коров — хозяйства, сел на кровати, нашарил сонной рукой выключатель и врубил электричество. Было только четыре часа. Смертельно хотелось спать — вчера сопровождал районное начальство по отделениям и домой заявился поздно. Опять подолбили в стекло, и голос старшего механика Поздеева, прозванного за неуемное любопытство «шнырем», повторил тревожно:

— Леонид Маркович! Выйди, дело нехорошее!

Натянув костюм, не забыт был и галстук в синий горошек, директор шагнул в зябкое утро. Светлело, и над поселком начинала роиться трудовая жизнь: ухал с воем двигатель, скрипели сенные двери, дежурно покрикивала домашняя птица. Над знакомыми обжитыми звуками торжествовал непривычный шум. Как будто на дальнем берегу реки стегали, озлясь, стальными прутьями по гулкому рельсу, и этот тягучий звон, пробив редкое полотнище тумана, втягивался в дремотные дворы и порядки.

— Какого там… стряслось? — недовольно спросил Песков у суетившегося около «Нивы» инженера. — Какого овоща, Поздеев, ты отдых мне рушишь? К обеду дозорные из области приедут, а у меня голова на отлете.

Поздеев перестал сумятиться, аккуратно вставил в проем автомобильной дверцы широкое рябенькое лицо («Шнырь, шнырь и есть», — подумал директор) и, пришептывая, осведомился загадочно:

— Договор, Леонид, подписывали с «грачами»? Идите теперь, разбирайтесь!

Песков соорудил на лбу резкую административную морщину, по-ребячьи закусил губу. Вон с чего покалывало вчера в левой половине груди! Было дело — помнил. Года три тому назад, когда принял это большое, но экономически истонченное владение. Тогда, в работной ярости, он был готов воздвигать, реконструировать, латать и сбивать совхозные объекты любым макаром, лишь бы скорее получить отдачу, вернуть мужикам уверенность, а их самих подтянуть к земле. В этой горячке и засветили молодого руководителя два кучерявых носатых «грача». Закружили, запорошили клятвами-обещаниями, истомили южными объятиями. Изладил тогда Леонид договор с ними, расписался собственноручно и круглой печатью накрыл свиток тот. Однако в документе конкретные работы не обозначались и сроки тоже, лишь срединные фразы, дескать, обязуемся бригадой строить нужные объекты, а попутно производить средний-мелкий-текущий ремонт сельскохозяйственной техники и инвентаря.

Да с того времени много воды с самосплавным наземом кануло из коровников, много и добротно поставлено было стараниями курьинцев, и уже забывать стал директор о шабашниках.

— Перво-наперво, поверю вам секрет, Леонид, — нудно вязал механик, выруливая на заречный тракт, — что они такие же бессарабцы, как я тибетец. А ежели поверить, что они прямиком из той области, так я — из Иокогамы.

«Шнырь, шнырь!» — едко вертелось в голове Пескова.

— Ты своими материковыми познаниями не гни, — рассердился директор. — Голову не морочь. Обозначай ситуацию прямо.

— Толком-то не знаю, — сознался инженер, переключая скорость. — А прибежал в полночь сторож Андрюха Худых без штатного дробовика, зато с двумя фингалами. Прибег и орет благим матом: обоз на территории объявился! Десятка полтора такси в темноте нагрянуло. Пассажиры польские палатки разбили, костры повтыкали по двору. Хорошо, что люди об этом не знают еще, а то — концерт бесплатный.

— Обожди с концертом, — остановил технического интеллигента Песков. — Что за горожане? Может, на ночевку откочевали?

— Какая ночевка! Замки, антихристы, посбивали с ворот, сторожа — с ног и — на приступ. Мальчишки ихние горны походные вздули, кузнечный инвентарь разложили, а мужики за бороны принялись!

— Какие бороны? — Песков схватил водителя за плечо — изумился. — Те, что на машинном дворе, я давно велел выбросить либо на металл сдать!