Читаем Календарные обычаи и обряды народов Передней Азии. Годовой цикл полностью

Интересно, что обычай поклонения Черному камню (который в настоящее время помещен в специальное «кольцо» и вделан в стену Каабы) в первые годы ислама ощущался как пережиток язычества и к нему применялись известные слова Мухаммада об идолах, которые «не вредят и не приносят пользы». Так, ал-Бухари приводит несколько вариантов хадисов на эту тему. В одном из них, записанном со слов известного сподвижника Мухаммада — Абиса ибн Рабиа, говорится, что Омар (второй халиф, отличавшийся набожностью), подойдя к Черному камню и целуя его, сказал: «Я знаю, что ты камень, не вредящий и не приносящий пользы, и, если бы я не видел, как посланец Аллаха, да благословит его Аллах и да приветствует, целует тебя, я не стал бы тебя целовать» [ал-Бухари, т. 1, с. 204].

В наши дни, разместившись в гостинице и посетив мечети, прибывший в Мекку паломник должен совершить «обход по прибытию» (таваф аль-кудум). Таваф полагается начать с Черного камня и кончить им, что будет представлять полный обход. Следует обойти Каабу семь раз, три из них бежать трусцой, «так, чтобы все тело сотрясалось», если состояние здоровья паломника позволяет ему сделать это, и четыре раза просто обойти. В современном путеводителе отмечено, что при беге паломник должен следить за тем, чтобы кому-либо не повредить. Такая оговорка естественна, если учесть огромное скопление народа и страшную давку при совершении тавафа паломниками. Если он собьется со счета, то должен предположить, что сделал обходов меньше, и довести их до семи (если обходов окажется больше, то это не важно) [ал-Хадж, 1975, с. 22].

Каждый раз, проходя или пробегая мимо Черного камня, следует приложиться к нему и поцеловать, если же оттеснят, то он должен каждый раз протягивать к нему руки и произносить: «О Боже, веря в тебя, в твою святую Книгу и соблюдя верность твоим заветам и сунне твоего Пророка господина нашего Мухаммада, да благословит и приветствует его Аллах». Во время обхода паломник произносит ряд формул, таких как «Хвала и слава Аллаху, кроме которого нет Бога», «Аллах велик», «Нет мощи и силы ни у кого, кроме Аллаха», «О Боже, я уверовал в твою Книгу, которую ты ниспослал и в Пророка, которого ты послал, прости же мне то, что я совершил ранее и то, что совершу позже». В центре между Камнем и правым углом Каабы паломник произносит: «О Господи, подай нам благо в этом мире и благо в загробном мире и сохрани нас от мук ада и введи нас в рай вместе с праведниками» [Там же].

Если первые формулы имеют чисто мусульманское происхождение, то последняя, возможно, в большой части унаследована от языческой древности и содержит в себе элементы обряда жертвоприношения и заклинания, подобные которым произносили до ислама разные арабские племена.

Женщины не должны бежать, им следует произносить молитвы тихо, шепотом или едва шевеля губами, так как громкие возгласы считаются недозволенными [ал-Хадж, 1975, с. 21].

Совершив обход, паломник должен совершить молитву в два ракат (чтение коранических текстов с последующими двумя земными поклонами). Первый ракат — чтение суры 109 («Неверные»), второй — чтение суры 112 («Очищение веры»), в которой сформулированы основы мусульманского монотеизма. По желанию паломник может прибавить любой другой коранический текст. Если позволяют условия, молитвы желательно произнести на том месте, «где стоял Ибрахим» (макам Ибрахим). Однако реально это почти невозможно ввиду огромного скопления паломников.

Затем паломник подходит к дверям Каабы (ал-Мультазам), где пьет воду Замзама-колодца, расположенного близ Каабы, вода которого «лучшая вода на лике земли» [ал-Хадж, 1957, с. 23], якобы обладает целительными свойствами.

В настоящее время таваф совершается в дневное время. Однако у ал-Бухари имеется хадис, в котором указано, что жена Пророка вместе с другими женщинами обходили святилище ночью [ал-Бухари, т. 1, с. 206]; а иногда совершали таваф днем, после мужчин, иногда пешком, иногда верхом (хадис со слов жены Мухаммада Умм Сальмы, которой Пророк разрешил сделать это так как она была больна) [ал-Бухари, т. 1, с. 207].

В нескольких хадисах приводится не совсем понятные в настоящее время факты, возможно являющиеся отражением древнего обычая — привязывать друг друга за руку, либо держаться за повод или за веревку как средству передачи «священной силы» или своеобразного ритуала побратимства. Можно было бы расценить этот факт как боязнь затеряться в толпе паломников, однако резко отрицательная оценка Мухаммада указывает на то, что этот обычай — отголосок древней традиции, какой-то пережиток, с которым Пророк счел нужным бороться. В одном из этих хадисов говорится: «Ибн Аббас сообщает, что Пророк, совершая таваф, прошел мимо человека, который привязал себя за руку к другому ниткой или чем-то иным. И Пророк порвал эту нитку рукой и сказал: „Веди его за руку“» [Там же]. В другом хадисе сообщается о том, что если Пророк видел во время тавафа человека, держащего в руках повод или веревку, то рвал ее или резал.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология
Повседневная жизнь египетских богов
Повседневная жизнь египетских богов

Несмотря на огромное количество книг и статей, посвященных цивилизации Древнего Египта, она сохраняет в глазах современного человека свою таинственную притягательность. Ее колоссальные монументы, ее веками неподвижная структура власти, ее литература, детально и бесстрастно описывающая сложные отношения между живыми и мертвыми, богами и людьми — всё это интересует не только специалистов, но и широкую публику. Особенное внимание привлекает древнеегипетская религия, образы которой дошли до наших дней в практике всевозможных тайных обществ и оккультных школ. В своем новаторском исследовании известные французские египтологи Д. Меекс и К. Фавар-Меекс рассматривают мир египетских богов как сложную структуру, существующую по своим законам и на равных взаимодействующую с миром людей. Такой подход дает возможность взглянуть на оба этих мира с новой, неожиданной стороны и разрешить многие загадки, оставленные нам древними жителями долины Нила.

Димитри Меекс , Кристин Фавар-Меекс

Культурология / Религиоведение / Мифы. Легенды. Эпос / Образование и наука / Древние книги
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука