Читаем Календарные обычаи и обряды народов Передней Азии. Годовой цикл полностью

Большинство исследователей полагает, что Йом Киппур — праздник поздний, возникший скорее всего в послепленную эпоху [Велльгаузен, 1909, с. 94; Карлин, Крутицкий, 1991, стлб. 797–803; Rowley, 1967, с. 94; Milgrom, Herr, 1973, Col. 1376–1389]. Но существует точка зрения, согласно которой Йом Киппур, напротив, чрезвычайно архаичный скотоводческий праздник, связанный с отгоном скота с летних пастбищ (подобно тому как Песах был праздником выгона скота и его приплода). Оба праздника рассматриваются как весенний и осенний Дни очищения, подобные аналогичным календарным празднествам весны и лета у многих народов мира. В оседлую эпоху Йом Киппур как бы отступил на второй план и был возрожден в новом качестве в послепленный период [Никольский, 1931, с. 28, 29]. Иногда подчеркивается, что Песах и Йом Киппур — два ритуала, связанные с сезонными миграциями скота [Rowley, 1967, с. 220–237; Segal, 1964, с. 126–128; Henninger, 1975, с. 76].

Эта точка зрения, согласно которой существует определенный структурный параллелизм между праздниками Песах и Йом Киппур, находит свое подтверждение как в обрядности обоих праздников, так и в аналогичных весенних и осенних ритуалах у других семитов-скотоводов. Уже указывалось на взаимосвязь между первым числом месяцев нисана и тишри; нечто подобное наблюдается и в отношении десятого дня обоих месяцев. Их также разделяет ровно полгода. В десятый день месяца нисан надлежало выбрать животное для принесения пасхальной жертвы. Сейчас трудно определенно говорить о времени возникновения и первоначальном характере празднества, отмечавшегося в 10-й день седьмого месяца, но очевидно, что в его основе лежит чрезвычайно архаичный скотоводческий ритуал, связанный с очистительной и апотропейной магией и соблюдением ряда табу.

Накануне праздника принято просить прощения у друзей, знакомых и у всех, с кем доводилось встречаться в прошедшем году. То есть, в настоящее время это и день примирения (Талмуд рекомендует не отказывать в прощении).


Обряд каппарот [The High Holy Days, 1973]. Прорисовка Г.В. Вороновой.


В этот же день в ряде ортодоксальных общин совершают обряд каппарот (каппорес), мн. число от kapparah — «замена», «искупление» (в принципе это можно сделать в любой из десяти дней тшувы). После чтения библейских текстов живого (желательно белого) петуха семь раз крутят над головой человека (если это женщина, то манипуляцию проделывают с курицей; беременная женщина берет и петуха, и курицу, так как у нее может родиться мальчик). При этом произносят определенный текст-формулу, в которой утверждается, что эта птица «заменитель человека» и его искупительная жертва. «Душа за душу. Это да будет искуплением моим, жертвой моей, заменой меня. Сей петух пойдет на смерть, а я обрету долгую и счастливую жизнь» [Каппара, 1991, стлб. 260].

После этого птицу в прошлом убивали, а мясо раздавали бедным — в настоящее время ее выкупают, т. е. заменяют деньгами. Обряд впервые зафиксирован в эпоху гаонов[7], в IX в., но не исключено, что он возник гораздо раньше. Для этих целей иногда использовали и других животных (например, ягненка), а также растения (бобовые), специально высаженные и проращенные для этого случая в горшке. В настоящее время в том случае, если невозможно достать курицу, иногда используют живую рыбу, гуся или любую ритуально чистую, разрешенную в пищу птицу, кроме голубя (так как голубей приносили в жертву в Иерусалимском храме). Потроха птицы выбрасывают «для птиц небесных» [Грозные дни, б. г., с. 56]. В некоторых общинах вместо петуха берут деньги; соответственно изменяется и формула (деньги пойдут на раздачу милостыни). Иными словами, это умилостивительный обряд — перенесение различных несчастий, болезней, боли и т. д. на другой объект, который затем уничтожается [Носенко, 1997, с. 27].

Накануне Йом Киппура принято посещать кладбища, так как считается, что умершие могут на Небесах заступаться за живых [Goldstein, 1980, с. 36], и раздавать больше милостыни. В синагоге читают Видуй (покаянную молитву), иногда сопровождая ее обрядом бичевания, во время которого служка должен нанести кающемуся 39 ударов ремнем по плечу (пол синагоги во время обряда устлан сеном) [Dobrinsky, 1986, с. 340].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука
Повседневная жизнь египетских богов
Повседневная жизнь египетских богов

Несмотря на огромное количество книг и статей, посвященных цивилизации Древнего Египта, она сохраняет в глазах современного человека свою таинственную притягательность. Ее колоссальные монументы, ее веками неподвижная структура власти, ее литература, детально и бесстрастно описывающая сложные отношения между живыми и мертвыми, богами и людьми — всё это интересует не только специалистов, но и широкую публику. Особенное внимание привлекает древнеегипетская религия, образы которой дошли до наших дней в практике всевозможных тайных обществ и оккультных школ. В своем новаторском исследовании известные французские египтологи Д. Меекс и К. Фавар-Меекс рассматривают мир египетских богов как сложную структуру, существующую по своим законам и на равных взаимодействующую с миром людей. Такой подход дает возможность взглянуть на оба этих мира с новой, неожиданной стороны и разрешить многие загадки, оставленные нам древними жителями долины Нила.

Димитри Меекс , Кристин Фавар-Меекс

Культурология / Религиоведение / Мифы. Легенды. Эпос / Образование и наука / Древние книги