Календарные обычаи и обряды народов Передней Азии. Годовой цикл

Исследователи праздников и обрядов у народов Ирана отмечали, что больше всего описаний и различных стихотворных произведений посвящено весенним и осенним торжествам, именно по случаю Ноуруза и Михрегана правителям подносились оды и касыды, в которых прославлялись деяния правителей и приводилось подробное их описание.

Праздник Саде, или Джашн-е Саде, отмечался в соответствии с зороастрийскими традициями и после утверждения ислама. Наиболее полное описание праздника сохранилось в хронике Ибн-Маскавейха, которая составлена в связи с трагической гибелью зиярида Мардавиджа ибн-Зияра (X в.):

«Говорил устад Абу-Али Ибн-Муххамед Маскавейх, да продлит Аллах к нему свою милость: рассказывал мне устад, именитый раис Абу-л-Фадль Ибнал-Амид, да помилует его Аллах, что когда настала ночь „зажжения огней“, которая известна [под названием] садак, то Мардавидж еще задолго до того приказал, чтоб ему собрали с гор и из далеких мест топливо и доставили его в долину, известную [под названием] Заринруд, и в близрасположенные места, где заросли и кустарники. И собрали это со всех сторон. Приказал он также собрать нефти и тех, кто умел с ней обращаться, и устраивать [с помощью ее] игрища. Приказал он также изготовить большое число огромных прямых свечей, и не осталось в горах вокруг Исфагана вершины или приметного холма, где бы не были сложены топливо и терновник. На далеком расстоянии от места, где он решил устроить пир, было устроено нечто вроде огромных башен из стволов деревьев, скрепленных многочисленными железными полосами, дабы они держались, и наполненных терновником и тростником. Наловили ему ворон и кобчиков и прикрепили к их клювам и ногам скорлупу грецких орехов, наполненную ческами хлопка, пропитанными нефтью. В месте же пира поставили изображение и громадные столбы из свечей, каких никто никогда не видел. И устроили это так, чтобы зажигание произошло в единый час и на горах, и на месте пиршества, и на птицах, которых (тогда) должны были выпустить. Затем изготовили ему огромные столбы в степи возле дворца его и собрали животных и крупного и мелкого скота многие тысячи. Был стол украшен и снаряжен необычайно… Он задал великий пир, причем по его приказу было убито, кроме баранов, сто лошадей и двести быков…» Однако Мардавидж остался недоволен этими приготовлениями, «он нашел все это мелким, ибо взору, устремленному вдаль, все кажется мелким, рассердился, закутался в плащ и не вымолвил ни слова» (цит. по [Мец, 1973, с. 336–33; Бертельс, 1953, с. 33–34]).

После долгой холодной зимы люди радовались приближению тепла и поэтому различными магическими действиями старались ускорить наступление весны и возрождение природы: устраивали костры, окуривали от нечистой силы свое жилище, обильной пищей и возлияниями стремились задобрить природные силы, чтобы получить в новом году хороший урожай и благополучие во всех делах.

Абурейхан Бируни сообщает, что месяц бахман и десятое его число, т. е. день абан, называемый сада, почитаются народом. «И говорят, что в этот [день] зима выходит из ада (зороастрийского ледяного ада. — Б.Л.) в этот мир и поэтому люди зажигают огни и жгут благовония, дабы отвратить вред, который она может причинить. И у царей сложился обычай в эту ночь зажигать костры и разжигать их, и загонять в них диких зверей, и заставлять птиц пролетать сквозь пламя, и пить вино, и веселиться вокруг них. Да воздаст Аллах всякому кто наслаждается доставляя страдания другим существам, которые чувствуют [боль] и никому не причиняют вреда». [Бируни, 1957, с. 243; Бертельс, 1953, с. 35]. Как видим, в описании А. Бируни мусульманская традиция уже осуждает проведение подобного праздника, в действительно, в эпоху Газневидов (X–XI вв.) он стал как бы второстепенным. Однако персидские поэты в своих бейтах, касыдах и одах, подносимых султанам, продолжали воспевать праздник Саде. Так, Унсури, одописец султана Махмуда Газневида (999-1030), писал о зажигании костров: