Калигула, или После нас хоть потоп

-- Она не спала подряд три дня и три ночи. Теперь пошла отдохнуть.

-- А Макрон?

-- Он в своем кабинете. Диктует. Позвать его?

-- Нет. -- Император задумался. Жестом отпустил врача.

-- Мне лучше.

-- Хвала богам, мой Гай. Я сейчас сообщу...

-- Подожди. Ты был у Авиолы?

-- Трижды.

Император помрачнел:

-- Он еще не решил?

-- Твое желание для него закон. Но вилла в Анции ему не принадлежит. Ее унаследовала от матери его дочь Торквата.

Калигула закрыл глаза. Я не знаю виллы лучше, чем эта. Ливия Орестилла будет там прелестна. Ее мужа, Гая Пизона, надо послать проконсулом в дальнюю провинцию. А красавицу я приберегу в Анции для себя.

-- Поэтому купить ее невозможно, только обменять, -- продолжал Луций.

-- Пусть этот ненасытный берет любую из моих вилл.

-- Я предложу ему. Думаю, что примерно в октябрьские нонны мы уже договоримся обо всем.

Калигула кивнул. Он устал. Потом тихо проговорил:

-- Но никому ни слова! Никому!

-- Понимаю, я никому не скажу. Авиола как раз сейчас в Анции.

-- Хорошо. Поезжай за ним и заверши сделку. Я вручаю тебе все полномочия. Пить! Благодарю тебя.

Он закрыл глаза, умолк и вскоре задремал.

Дни и ночи напролет Валерия ждала Луция. Она писала ему письма и не отсылала их. Боялась раздосадовать своими домогательствами и навязчивостью. "Чем дольше мы не увидимся, тем желаннее для него я стану, -- утешала себя Валерия. -- Ему будет недоставать меня. Ведь я же знаю, как он без меня тоскует, как нужна ему моя любовь".

Она оправдывала его болезнью Калигулы. Знала, что Луций неотлучно находится при императоре, и одобряла его. Ведь выздоровление Калигулы в ее и Луция интересах. И тем не менее Валерия полагала, что Луций мог бы найти минутку и для нее.

Как-то утром неожиданно прибежал раб Луция и принес короткое послание: "Я приду!" Валерия возликовала. Но Луций не пришел. Ее мучила ревность. Она приказала своим людям следить за ним. И узнала страшную весть: домой он не ходит, все время на Палатине, но несколько раз, в сумерки, переодевшись плебеем, пробирался во дворец Авиолы.

Услышав это, Валерия побледнела. Перед глазами поплыли красные круги. Она снова и снова расспрашивала своего шпиона. Он служил у нее много лет и был предан ей как собака. Валерия с минуту колебалась. Но страсть и ревность были сильнее рассудка. Голос ее срывался:

-- Ты на все готов для меня?

-- Да, госпожа.

Она принесла серебряную шкатулку и высыпала на стол свои драгоценности. Это было целое состояние. Поля и виноградники, стада скота, пожизненное благоденствие.

-- Все будет твое...

Его глаза налились кровью, он судорожно глотнул:

-- Что я должен сделать, госпожа?

Она склонилась к изрезанному глубокими морщинами лицу, в ее шепоте слышались обещания и угрозы. Он кивнул и поклялся Юпитером Громовержцем все исполнить и молчать! И ушел неслышно, как зверь.

Часы тянулись, как годы. Валерия ждала. Она прислушивалась к каждому шороху, сердце ее бешено колотилось. Уснуть не было сил. В полночь Адуя пришла сказать, что посланный вернулся. Валерия втащила его в свой кубикул и отослала рабынь.

-- Говори!

Он извлек из-под плаща нож, с которого намеренно не смыл кровь. Рассказ его был краток: он перелез через садовую ограду, бросив перед этим собакам отравленное мясо. Спрятался в кустах и стал ждать. Потом пришла эта бледная девица, она каждый вечер прогуливается под кипарисами. Он полз за ней до самого конца сада, там она уселась на мраморную скамью. Было уже темно, и он неожиданно появился перед ней. Она испуганно вскочила, и тут он ударил ее ножом. В сердце. Верный удар, госпожа.

Валерия глядела на нож. который убийца положил на стол. на ноже черными пятнами засохла кровь Торкваты. Она подала ему серебряную шкатулку, наполненную золотом и драгоценными камнями. Он обернул ее темной материей и спрятал под плащом, потом хотел поцеловать руки Валерии, но она их отдернула.

-- Привратник выпустит меня, госпожа?

Она хлопнула в ладоши и распорядилась. Он ушел, Валерия взглянула на нож. Потом взяла его в руки и стала осматривать со всех сторон. Это был триумф. Радость переполняла ее, из груди рвался победный крик. Она разбудила рабов и рабынь. Приказала управляющему выдать им десять амфор вина. Она пила вместе с рабами в атрии и возливала ларам в честь неслыханной удачи. Она вытаскивала из сундуков драгоценные покрывала и раздавала их своим любимым рабыням. Разноязычный галдеж поднялся в атрии, звенели лютни, лилось вино. Пусть пьют, пусть гуляют, пусть спариваются, соперницы нет больше!

С чашей вина в руках Валерия влетела в свой кубикул и бросилась на постель, хрустальная чаша упала и разбилась вдребезги. Вино растекалось, опьяняя крылатую Гарпию на мозаичном полу.

Валерия лежала навзничь, смотрела в потолок и упивалась радостью. Голова шумела, наплывали горячие волны. Она босиком вскочила и отдернула занавес. На безлунном небе пылала кровавая звезда, как кровоточащая рана. Валерия вздрогнула. Задернула занавес и легла. Закрыла глаза. Но кровавая рана не исчезала. Она росла, забиралась под веки, палила, жгла. Валерия закрыла лицо руками, но кровь сочилась между пальцами.