Калигула. Тень величия

— О, пустяки! — махнул рукой Фабий. — Надо было лишь выспаться и вдоволь поесть.

— А тебя что, не кормят и спать не дают? — удивился Клавдий.

— Ну что ты! Я просто стремился поскорее вникнуть в жизнь Рима, ведь я толком-то нигде и не был. А тут столько лиц, событий! Не хотелось терять понапрасну время на сон и еду.

— Я рад, что твоя болезнь оказалась простым переутомлением, — с облегчением вымолвил Клавдий. — По пути сюда я столкнулся с Юлией Ливиллой. Она, мне показалось, была чем-то расстроена.

Фабий мечтательно улыбнулся.

— Я просто признался ей в любви, дядя Клавдий. И она убежала.

— А ты и вправду влюблен в нее?

Астурик фыркнул.

— Вот еще! Она мне противна. Подбирает объедки за своей сестрой и бегает на ложе к Лепиду, едва Агриппина покидает дворец. Один раб мне даже сказал, что они частенько занимаются любовью втроем, причем Ливиллу заставляют смотреть, как совокупляются ее сестра и Лепид, или же делать совсем непотребные вещи, о которых мне лучше промолчать. Никогда не думал, что бывают такие гадости. Но ты велел мне соблазнить ее, вот я этим и занят.

Клавдий ласково потрепал его по плечу.

— Ты умно поступаешь, Германик Гемелл, что слушаешь умные советы и держишь истинные чувства в глубине души. Брак с Ливиллой — это то, к чему ты сейчас должен стремиться. И пусть тебе примером будет сам Лепид. Этой весной Калигула насильно, шутки ради, поженил их с Друзиллой, и она вскоре скончалась. Но, кто знает, не извел ли он ее ядом, разыгрывая роль заботливого мужа? Зато теперь он живет как хочет, и творит что пожелает. Он член императорской семьи и любимец цезаря. А если его позиции пошатнутся, то он быстро женится на одной из сестер. Хотел бы я, — Клавдий усмехнулся, — чтобы ему досталась бешеная Агриппина, она с ума сведет каждого, кто сблизится с ней. Очень уж несносная и отвратительная особа!

Астурик рассмеялся, поскольку уже успел в этом убедиться, на каком-то обеде, проявив долг вежливости к сестре императора, он хотел поухаживать за ней, а она выплеснула ему в лицо вино из чаши под громкий смех присутствующих. Если б он тогда не сумел достойно ответить ей, то, наверное, не смог бы завоевать всеобщее уважение. Фабий тогда заплатил Мнестеру и его товарищам-актерам, чтобы они тут же разыграли ателлану, где была подобная сцена, но все действо оканчивалось избиением строптивой розгами.

Над Агриппиной в открытую начали насмехаться, мол, если она задумает повторить подобное, то у Астурика будут все права поступить с ней так же за это унижение, причем сам Калигула пригрозил сестре и потребовал вести себя скромнее. Этого гордая Агриппина вынести не смогла и сбежала с пира.

— Ты уже видел Валерию Мессалину? — поинтересовался Клавдий.

Юноша грустно опустил голову.

— Она всякий раз ускользает от меня. Я видел ее мельком два раза, она ехала в носилках вместе с отчимом, и приблизиться было невозможно. Она — скромная и добропорядочная девушка, ее оберегают от ненужных знакомств. Вероятно, она уже помолвлена с каким-нибудь знатным и богатым господином. К чему ей такой неудачник, как я?

Клавдий хитро прищурился.

— Ты прав, Германик! Выбрось ее из головы, она даже внимания не обратит на тебя с ее красотой, молодостью и богатством, а ее отчим никогда не примет твою кандидатуру на роль жениха. Лучше полностью сосредоточься на Ливилле. Ведь и эта пташка может упорхнуть, если Лепид окажется расторопнее тебя. Он ведь еще не совсем потерял разум, чтобы жениться на Агриппине. Вскоре кроткая Ливилла покажется ему привлекательней на роль жены, и он бросит ее сестру без сожалений.

Гемелл брезгливо передернул плечами, и гримаса отвращения исказила его лицо.

— Даже не представляю, как я заставлю себя прикоснуться к Ливилле после того, что слышал. От нее к тому же несет вином, как от пьяницы! Как страшна и несправедлива жизнь, если чистую и невинную девушку придется забыть ради грязной подстилки, и лишь из-за того, что вторая — сестра самого императора. Но я смирюсь, дядя Клавдий! Главное, стать тем, для чего я был рожден твоей сестрой и сыном Тиберия!

Клавдий с облечением улыбнулся и распрощался. Он был несказанно рад, что юноша внимает его советам без раздумий и излишних сомнений. Безусловно, из него получится хороший император Рима.

Эмилий Лепид шел коридору, насвистывая песенку, как вдруг столкнулся на повороте с Ливиллой.

— Куда спешит моя красавица? — спросил он, заключая ее в объятия.

— Да никуда особенно, — смущенно ответила она, обвивая руками его шею. Они слились в жарком поцелуе.

— У меня есть немного времени, — сказал Эмилий. — Не соизволишь ли пройти со мной? Мне нужно сказать тебе что-то очень важное.

Они углубились в сад, где нашли пристанище на мраморной скамье среди цветов. Ливилла принялась жарко целовать любовника, но он отстранил ее.

— Послушай, Юлия, мне нужно поговорить с тобой.

Ливилла протестующее приникла поцелуем к его губам, заставляя молчать. Лепид сердито оттолкнул ее и схватил за руки.