Kalip

Мерзко от понимания того, что сейчас он остался совсем один. Один в этом огромном мире. Его друг отвернулся от него. Но что он сделал не так? Неужели он должен был выстрелить? Выстрелить в живого человека? За что? За что он должен был убивать его? Убить человека. Как это страшно! Нет. Он не хочет это делать. Никогда и ни за что. Пусть даже ценой собственной жизни. Ведь он видел, как тот в него целится. Ну и пусть. Пусть стреляет. А он не будет стрелять. Никогда.

Кай чувствовал влагу дождя на своих щеках и ресницах. Ему было больно и обидно за непонимание Прохора. Да, Прохор сегодня спас ему жизнь. Но почему он не понял его? Почему не хочет понять, что он не будет стрелять? Бить, драться — это не убивать. Он не отнимет жизнь у другого. Никогда.

Впереди остановилась машина, из нее вышел Прохор. Подошел к Каю, перегородил ему дорогу и перехватил его руку.

— Стой, ты всю ночь гулять надумал? — миролюбиво сказал он, — да ты замерз, — Прохор взял в ладонь его пальцы, — поехали.

— Отпусти, — Кай попытался вырвать руку, — я домой поеду.

— Хорошо, вот домой и поедем, но только ко мне, — Прохор сгреб Кая в охапку и затолкал в машину.

Попав в теплый салон, Кай обмяк, понимая, насколько он замерз и промок.

— Куда мы едем? — стуча зубами и шмыгая носом, спросил Кай.

— Ко мне, я же сказал, — Прохор достал свой платок и, как маленькому, стал вытирать ему лицо и нос.

Кай слабо сопротивлялся, но понимание того, что Прохор простил его и вернул, лишало его сил.

— Ты простил меня? — неуверенно спросил он.

— За что? А, за то, что стоял и ждал пули. Нет, за это ты еще получишь! Ты что делаешь? Хочешь меня такого друга лишить?! И как я дальше жить буду?! Ты обо мне подумал?! — Прохор разошелся не на шутку. Сейчас он грозно кричал все это в машине, опять тряся Кая за плечи, — что забился в угол? Испугался? А я как испугался, когда тот придурок в тебя целился?

— Прости… но я не мог выстрелить… — прошептал Кай.

— Я знаю. Поэтому я это сделал за тебя.

— Приехали, — сказал братан с переднего сиденья, — завтра с утра как обычно за тобой заехать?

— Да, как всегда, — выходя из машины Прохор попрощался со всеми и потащил Кая в сторону подъезда.

Кай понял, что Прохор ведет его в свою квартиру. После появления денег Прохор купил себе свою квартиру и, как он сам потом сказал, завел там себе бабу. Прохор считал, что ему негоже ютиться в комнатах их общей квартиры.

Ему он тоже предложил купить квартиру, но он отказался, резонно объяснив, что там ему и жить-то некогда и она ему сейчас не нужна. И тем более, ему нравилось тусить с ребятами в общей квартире — там было весело и пообщаться было с кем.

— Прохор, — уже в лифте заговорил Кай, — ты ведь вроде не один живешь, зачем я вам там.

— У меня много комнат. Что я — своего друга, замерзшего мокрого, голодного, брошу что ли?

— Но…

— Никаких но, — улыбнулся Прохор.

На звонок в дверь открыла очень красивая высокая блондинка, одетая, как будто на выход в театр — даже в туфлях на каблуках.

Прохор, видя восхищенный взгляд своего друга на его выбор, гордо чмокнул блондинку в губы и объяснил ей кратко о Кае. Несмотря на весь свой кукольно-красивый вид, блондинка, которую звали Маша, оказалась очень милой и доброй девушкой. Она сразу взяла инициативу в свои рук. Затолкала Кая в ванну. Сама ее налила ему, сказала, что потом займется его мокрой одеждой, а пока принесла ему спортивный костюм, который на нем, правда, висел, но зато был теплым и удобным. Из ванной она его сразу привела на кухню, где был уже накрыт стол, и там на троих они пили водку. Причем Каю наливали больше — в исключительно лечебных целях.

Затем полусонного Кая Маша и Прохор отвели в его комнату, где была постелена для него кровать и где он быстро заснул в тепле и ощущении домашнего уюта.

***

Кай очнулся — это всего лишь воспоминания его той далекой жизни. Сейчас он здесь, в этой пустыне, один в этом бесконечном пространстве без шанса на спасение и только слабой надеждой на чудо.

В пустыне темнеет быстро, солнце садилось, жара спадала. Наверное, это зной навеял в его мозгу все эти воспоминания. Он опять перебрался в самолет, сейчас стемнеет и будет холодно. Нужно поесть. Зачем? Просто нужно, и попить, а потом завернуться в ткань парашюта и провалиться в забытье, переносясь опять в его прошлое, в Москву…

В Москве опять наступало лето, пыльное и жаркое. На лето Кая опять отправили в подмосковный лагерь, но уже другой. В этом лагере не было подростков, здесь все было уже по-взрослому. Опять казарменный образ жизни, ранние подъемы, а затем занятия в классах. Вот здесь пошло настоящее обучение всему. Кроме военно-шпионской науки, как Кай про себя называл эти занятия, его обучали и дополнительному, расширяя его знания и способности. Много внимания уделяли иностранным языкам, светскому этикету, даже музыке и танцам. Хоть это Кая порадовало. Он с детства любил занятия музыкой и хорошо играл на пианино, но здесь на его способности так насели, как будто он готовился к мировому турне с концертной программой.