Kalip

Потом прилетели вертолеты, их забрали.

По прилету в казарму Кай плюхнулся на койку. Нет, у него не было ни стресса, ни шока, ни истерики. Просто в тот момент он осознал, что они заставили его перешагнуть эту черту — он стал убивать людей. Он осознал, что не распоряжается своей жизнью, что он всего лишь пешка в их игре.

Кай отказался от еды, отказался вообще от всего. Он просто лежал на койке. Тогда пришел его командир с перевязанной рукой, сказал, что за ним прислали самолет и его сейчас вернут обратно на базу.

Только тогда он встал с койки и пошел в самолет.

На базе он продолжил себя так же вести. Просто лежал и смотрел в потолок — потом сбежал. Он давно изучил всю систему охраны базы. Все посты, их смены и расположения, нашел слабые места в охране забора. Дождавшись ночи и рассчитав время прохождения караула, миновал все посты и перелез через забор.

Еще днем позвонил Прохору с телефона, проникнув в кабинет руководства. Прохору он ничего не стал объяснять, просто сказал, где его ждать на машине.

Машина его уже ждала. Там был Прохор, он обнял его и по его глазам понял, что что-то случилось. Ехали молча. В квартире их ждали все пацаны, никто не спал, когда узнали, что приедет Кай.

Они зашли в гостиную.

— Сбежал от них? — наконец, заговорил Прохор.

— Да.

— Рассказывай, или ты хочешь сначала со мной наедине поговорить?

— Нет, это должны знать все, — Кай помолчал, подошел к окну, стал говорить, не поворачиваясь, — вчера я убивал людей. Много. Даже не знаю, сколько их было. Они все-таки заставили меня это делать. Нас вывезли в горячую точку. Пока зачищали боевиков, я не стрелял, а когда возвращались обратно, попали в засаду. Тех было больше, рядом со мной падали мертвыми ребята, с которыми я прилетел на это задание, и тогда я начал стрелять…

— Коньяка налей, быстро! — скомандовал Прохор рядом стоящему пацану, а сам подошел к Каю, обнял его, — у тебя не было выбора — на, пей.

Прохор практически насильно стал заливать коньяк в приоткрытые губы Кая, понимая, что Кай сейчас не здесь.

Третью рюмку он уже пил сам. Прохор заставил его сесть за стол и пить. Он наливал ему еще и еще. Пацаны понимающе молчали, осознавая услышанное. А Прохор осознавал, что сейчас его друг убил людей больше, чем он за все это время. Вот только ему это все равно, а Каю — нет. Прохор знал, что все это его обучение сведется к такому результату. Только он надеялся, что не так скоро.

Сейчас Прохор не стал спрашивать у своего друга о его планах и что он решил делать. Прохор понимал, что сегодня самое лучшее для его друга — просто забыться.

Кай был одет в форму защитного цвета, естественно, перед побегом он не переодевался, да и не во что — вся гражданская одежда была заперта. Прохор впервые видел его в военном. Кай смотрелся по-другому, ему это шло, форма придавала ему агрессивности и строгости. Ребята тоже это увидели и даже чуть сторонились его. Сейчас здесь, хоть он был и младше всех по возрасту, но по всему остальному он превзошел их.

Только к обеду следующего дня Кай пришел в себя. Прохор, найдя его в ванной, забрал оттуда и повел в кухню, где один из пацанов уже приготовил суп и второе, и где под контролем Прохора он все это ел.

— Пить еще будешь? — Кай понял, что Прохор его спрашивает явно не о воде.

— Нет. Дай мне сейчас время подумать. Хорошо? Я пойду в комнату, — видя обеспокоенное лицо Прохора, он пояснил, — не переживай, я глупостей делать не буду. Но мне нужно все это обдумать. Я должен найти из этого выход.

— Хорошо, но ты скажешь мне о том что решил?

— Да.

Остаток дня Кай просидел в комнате, смотря невидящими глазами в окно. Сейчас ему было о чем думать. Его жизнь резко изменилась. Вернуть было уже ничего нельзя. Его руки были в крови, он это ощущал физически. Но будущее… он понимал, какое будущее ему приготовили эти люди. Значит, он должен подчиниться им? Нет, никогда! Он будет бороться! Он все изменит. Он сам будет строить свою жизнь, он не позволит ею распоряжаться. Он им не принадлежит.

И Кай принял решение.

Когда он вышел из комнаты, то по его лицу Прохор понял, что его друг все решил.

— Хочешь поговорить? — спросил его Прохор.

— Да. Это должны знать все, — он присел за стол в гостиной, — сейчас единственный рычаг давления на меня — это ты, Прохор, подожди, выслушай, ты же знаешь о договоре с отцом — о том, что я посещаю все эти военные занятия на разрешение в остальные дни быть у тебя. Отец сыграл на этом, я согласился. Сейчас игра стала другая. Сейчас они делают из меня убийцу, наемника, марионетку, которая будет по их распоряжению выполнять то, что им нужно. Я не хочу быть у них собакой на поводке, — Кай помолчал, посмотрел на Прохора, — я должен с этим покончить раз и навсегда. Я сейчас вернусь к отцу. Я хочу, чтобы они поняли, что больше нет рычага воздействия на меня. Я больше сюда не приду… пока не приду. Я не знаю, сколько потребуется времени, чтобы они поняли, что меня не переубедить и не сломить.

Прохор молчал, понимая, что сейчас это единственный выход.