Калипсо

«Да, я догадывался об этом», — улыбнулся Карелла.

«Разновидность, распространённая в северной умеренной зоне», — сказал Гроссман, — «характеризуется розоватым цветком и пестиком в форме туфельки. Ты можешь купить её в любом цветочном магазине города. Просто зайди и спроси calypso bulbosa» (известный как орхидея калипсо, волшебный башмачок или венерин башмачок, многолетний цветок семейства орхидных — примечание переводчика).

«Ты шутишь», — сказал Карелла.

«Разве?», — удивлённо сказал Гроссман.

«Калипсо бульбоза? Калипсо?»

«Это самое наименование. Что не так? В чём дело?»

Карелла покачал головой: «Уверен, Хардинг не знал названия этого чёртова цветка, но он всё равно напугал его до смерти. Calypso bulbosa. Убийца говорил: „Видишь красивый цветок — он означает смерть.“ И Хардинг инстинктивно это понял». Он снова покачал головой.

«Смыслы внутри смыслов», — сказал Гроссман.

«Колёса в колёсах», — сказал Карелла.

«Поворот», — сказал Гроссман.

В «Б. Рено» с Кареллой разговаривала женщина по имени Бетти Унгар.

Её голос по телефону был чётким, но приятным, скорее похожим на голос робота, которого смазали патокой.

«Да», — сказала она, — «узор „флер-де-лис“ (геральдическая лилия — примечание переводчика) принадлежит исключительно нам. Он присутствует во всех наших рекламных объявлениях в газетах и на телевидении, на наших платёжных картах и пакетах для покупок, и, конечно, на всех наших подарочных коробках.»

«Я понимаю, что цвета меняются время от времени.»

«Да, каждое Рождество», — сказала мисс Унгар.

«На шкатулке, которая стоит у меня на столе», — сказал Карелла, — «изображена голубая геральдическая лилия на зелёном фоне.

Интересно, вы…»

«О, Боже», — сказала мисс Унгар.

«Для вас это проблема?»

«Голубой и зелёный. О, боюсь, это значительно раньше моего времени.»

«Вы хотите сказать, что коробка старая?»

«Я работаю здесь уже шесть лет», — сказала мисс Унгар, — «и могу вспомнить все варианты цветов, которые мы использовали: например, красный на розовом на прошлое Рождество, чёрный на белом на позапрошлое, коричневый на бежевом на поза-позапрошлое…»

«Угу», — сказал Карелла. «Но эта голубой на зелёном…»

«До моего времени.»

«Давнее, чем шесть лет назад, не так ли?», — сказал Карелла.

«Да.»

«Не могли бы вы сказать, как давно это было?»

«Ну… это очень важно для вас?»

«Возможно», — сказал Карелла. «Невозможно определить, насколько важна та или иная новая информация, пока она вдруг не станет важной.»

«Гм», — сказала мисс Унгар, умудрившись передать в этом односложном ворчании искреннее отсутствие убеждённости в срочности миссии Кареллы и ещё большее подозрение в отношении его доморощенной философии относительно сравнительной важности улик и теории спонтанной значимости. «Подождите, пожалуйста», — сказала она.

Карелла ждал. Пока он ждал, в магазинном телефоне включили записанную музыку. Карелла слушал музыку и думал, почему американцы считают необходимым заполнить любую тишину звуками того или иного рода — консервированным роком, консервированным шлоком (еврейское направление рок-музыки — примечание переводчика), консервированным шмальцем (вытопленный куриный или гусиный жир, компонент еврейской кухни — примечание переводчика), консервированной попсой; в Америке невозможно войти в такси, лифт или даже в похоронное бюро без динамиков, из которых не доносится, не сочится или не капает звук того или иного рода. Куда делись тихие травянистые холмы? Казалось, он помнит, как однажды поехал на ферму своей тёти в штате за рекой и сидел на травянистой вершине холма, где мир в полной тишине расстилался у его ног. Занятый такими пасторальными мыслями, с консервированной шлок-шмальцевой аранжировкой «Рассвет, закат» (песня из мюзикла «Скрипач на крыше», написанная в 1964 году — примечание переводчика), массирующей его правое ухо, Карелла почти заснул.

Смутный механический голос мисс Унгар привёл его в чувство.

«Мистер Коппола?», — сказала она.

«Карелла», — сказал он.

На этот раз ей удалось выразить сомнение в том, что Карелла знает своё собственное имя. «Я проконсультировалась с человеком, который работает здесь дольше меня», — сказала она, — «и на самом деле голубой на зелёном были использованы в Рождество перед тем, как я начала работать.»

«Получается, это было Рождество семь лет назад.»

«Да», — сказала мисс Унгар. «Если я начала работать здесь шесть лет назад, и если голубое на зелёном было использовано на Рождество перед тем, как я начала работать, то тогда, да, это было бы семь лет назад.»

У Кареллы возникло ощущение, что его только что назвали идиотом.

Он поблагодарил мисс Унгар за уделённое время и повесил трубку.