Калипсо

«Нет, это дом. Остров — это Кент. Но названия связаны, если вы понимаете, о чём я? Парень, который построил этот дом, проводил лето в Кенте. Это в Англии, это графство в Англии. Когда англичане были здесь, на косе, командир форта на одном из островов был родом из Кента. Он назвал эти два острова Большой Кент — тот, на котором был форт, — и Малый Кент, на который мы и направляемся. Так или иначе, парень, который впоследствии купил Малый Кент, был знаком с Англией, и когда он построил там дом, то назвал его Хоукхерст — это город в Кенте.»

«Мужчина по фамилии Паркер, верно?», — сказал Карелла.

«Нет, сэр, насколько мне известно, нет.»

«В телефонной компании сказали, что телефон числится за Л.

Паркером.»

«Это дочь.»

«Как её зовут?»

«Лили. Старик построил для неё дом, когда она вышла замуж.»

«Как его зовут?»

«Фрэнк Петерсон. Петерсон Ламбер, вам он известен?»

«Нет.»

«Очень известный здесь, на косе. Начал бизнес в бухте Джексон, где-то после Первой мировой войны, и превратил его в многомиллионное предприятие. Купил остров для своей дочери, когда ей было шестнадцать. Единственный ребёнок. Подарок на день рождения, понимаете? Как бы вам понравился такой отец?», — спросил Сонни.

«Да», — сказал Мейер, подумав, что единственное, что дал ему отец, — это двойное прозвище.

«Хотя кто знает?», — сказал Санни. «Люди говорят, что ребёнок спятил, так что кто знает, как это бывает, а?»

«Ребёнок?», — сказал Мейер.

«Да, дочь. Ну, она уже не ребёнок, ей, наверное, уже около сорока.»

«Я так понимаю, она замужем», — сказал Карелла.

«Была замужем», — сказал Сонни. «Муж бросил её чуть ли не в день свадьбы. Тогда-то она и сошла с ума.»

«Насколько она была плоха?», — спросил Карелла.

«Ну, она не могла быть такой уж плохой», — сказал Сонни, — «потому что её не посадили в тюрьму или что-то в этом роде. Заботились о ней там, на острове. Я часто видел, как старик на железнодорожной станции забирал медсестёр — когда они менялись сменами, знаете ли.»

«Но люди всё равно говорят, что она чокнутая, да?», — сказал Мейер.

«Ну, эксцентричная», — сказал Сонни.

«Выражайтесь так. Эксцентричная.»

«Ну, эксцентричная», — сказал Сонни. «Скажем так. Эксцентричная.»

«Где сейчас старик?»

«Умер», — сказал Сонни. «Должно быть, уже шесть или семь лет. Да, точно, в июле этого года исполнилось семь лет. Тогда он и умер.

Оставил дочь одну на всём белом свете.»

Лодка подходила к небольшой песчаной бухте на южной оконечности острова. Там в бухту вдавался окутанный туманом причал, его сваи стояли в тумане как призрачные часовые. За ним, на океанской стороне острова, прибой бился о длинный пляж с белым песком.

«Здесь только один дом, знаете ли», — сказал Сонни. «Хоукхерст. Это частный остров. Этот и Большой Кент. Оба частные острова.» Он подогнал катер к причалу, Карелла спрыгнул на берег и поймал швартовочный канат, который ему бросил Мейер. Он закрепил канат на одной из свай, протянул руку, чтобы помочь Мейеру сойти на берег, а затем сказал: «Вы можете подождать нас?»

«Как ещё вы сможете вернуться?», — сказал Сонни. «Здесь нет паромного сообщения, это частная территория, как я вам и говорил.»

«Мы можем задержаться», — сказал Карелла.

«Не торопитесь», — сказал Сонни.

Дом возвышался на фоне ещё более серого неба. Мейер и Карелла подошли к парадной двери по выложенной сланцем дорожке. Звонка и таблички не было, но на двери висел потускневший латунный стук, и Карелла поднял его и несколько раз стукнул им по обветренному дереву. Детективы ждали. Со стороны океана дул холодный влажный ветер. Карелла поднял воротник пальто и снова постучал по двери стуком.

Дверь приоткрылась лишь только на щель, резко остановившись на ночной цепочке. За дверью, за щелью, была тьма. В темноте они смутно различали бледный овал, который казался женским лицом, парящим в пространстве за дверью.

«Миссис Паркер?», — сказал Карелла.

«Да?»

«Полиция Айзолы», — сказал он и показал свой значок.

«Да?»

«Мы можем войти?»

«Зачем?»

«Мы расследуем несколько убийств в городе», — начал Мейер, — «и мы бы…»

«Убийства? Что я могу знать об…»

«Откройте, пожалуйста, миссис Паркер», — сказал Карелла. «Здесь холодно и сыро, и я думаю, что мы сможем лучше поговорить…»

«Нет», — сказала она, — «я занята», — и стала закрывать дверь. Карелла тут же сунул ногу в сужающийся клин дверного проёма.

«Уберите ногу», — сказала она.

«Нет, мэм», — сказал он. «Моя нога останется на месте. Либо вы позволите нам…»

«Нет, я вас не пущу.»

«Хорошо, тогда мы поговорим прямо здесь. Но вы не закроете перед нами эту дверь, мэм.»

«Мне нечего вам сказать.»

«Мы здесь потому, что нашли ваш номер телефона в расписании поездов, принадлежащем одной из жертв убийства», — сказал Карелла.

«346–8711 — это ваш номер телефона?»

Точечный свет в темноте за щелью двери, её глаза вспыхивают.

Тишина. Затем: «Да, это мой номер.»

«Вы знаете кого-нибудь по имени Си Джей Хокинс?»

«Нет.»

Длинные светлые волосы — теперь он мог различить их в темноте. Глаза снова мелькнули на узком бледном лице за узким клином двери и косяка.

«Как насчёт Джорджа Чеддертона?»

«Нет.»

«Амброуз Хардинг?»

«Нет.»