Калки. История одного воплощения. Часть третья

– Засунь теперь в пизду… – сказал Лёша. Он сидел ко мне спиной, но по движению плеча, я знала, он онанировал. Сегодня у них наверное была игра в крутого, и он так сказал это слово «пизда», с оттенком (еле уловимым) смущения, что я чуть не рассмеялась…

– Я не могу сделать это, солнышко, – вдруг сказала Вера. – Я девственница…

– Девственница? – эхом повторили мы, Лёша в голос, я шепотом, но по силе удивления мой возглас был мощнее.

– Да. И хочу, чтобы ты был первым моим мужчиной в реальности. У нас всё будет замечательно, когда я приеду…

– Вам плохо, Надежда Сергеевна?

– Да… немного. Это… сейчас пройдет. Аритмия…

15.

…он сидел как на иголках. Марина впервые видела, чтобы люди так нервничали перед обычным звонком. Сегодня должен был позвонить Григорий на домашний скайп Михаила Николаевича, она договорилась. Единственным условием Розманна была то, чтобы Ковач был во время видеосвязи один, не должно быть больше ни одного свидетеля их диалога. А Ковач напротив просил Марину остаться, ему нужна была её поддержка. Григорий и не узнает, она будет в соседней комнате.

Михаил Николаевич поглядывал на дверь в комнату, где был компьютер. Было впечатление, точно он даже боится этой комнаты, точно там нечто…

– Почему ты так переживаешь? – Марина подошла и присела на подлокотник кресла, в котором Ковач сидел как струна. Он был в костюме. – Вы же старые друзья, а ты сейчас как будто на работу устраиваешься.

– Я не могу объяснить. Это выше моего понимания, – признался мужчина, не отвечая на ласки. Марина целовала мочку уха, и гладила грудь мужчине.

– Еще полтора часа до связи. Может, тебе что-нибудь выпить? Иначе ты сожжёшь себя…

– Да, пожалуй… Только немного… не хочу опьянеть…

– Я принесу. Что будешь? Виски с колой?

– Нет, там газы… Помнишь, моя бабушка прислала настойку на клюкве?

Марина встала и пошла. Она была в серой облегающий юбке и белой блузке… Вернувшись, она передала широкий стакан, чуть выше дна которого играла электрическими лучами рубиновая жидкость.

– Еще полтора часа, – напомнила она, когда мужчина выпил, и, расстегнув ему брюки, достала его член. – Тебе надо расслабиться…

Член не вставал…

– Прости, Марина, не могу сейчас… – отстранил он руку женщины и застегнул ширинку. – Ты куда? – насторожился вдруг он, когда она поднялась

– Пойду и себе налью немного. Тревога заразна…

…ну, вот, Михаил Николаевич… так вышло, что я обосновался здесь вдали от всех, на самом северном острове архипелага Фиджи, на острове Уэа, – говорил Григорий Розманн грустно улыбаясь. Позади него Ковач на экране видел качающиеся пальмы, иногда проходили темнокожие люди, видимо, прислуга. Они уже говорили минут пятнадцать, вспоминали прошлое, Ковач поделился чувствами о покойном отце Григория. И еще… странность какая-то творилась с Ковачем, он чувствовал напряжение в паху и у него была легкая эрекция…

– Гриша, а что произошло? Почему ты сбежал? Что вообще происходит?

– Михаил Николаевич, мне бы хотелось всё вам рассказать… как в детстве… Вы приходили к отцу и я вас считал другом. Я мог вам рассказывать обо всем, без утайки. Но… но сейчас… я никому не доверяю. Не принимайте только, ради бога, на свой счет. Мне… мне больно, и я хотел бы кому-нибудь рассказать, но… Но мне будет стыдно и…. и больно увидеть непонимание… и…

– Гриша, я обещаю… что бы это ни было, отнесусь как… как бы твой отец отнесся, – заверил Ковач и незаметно поправил член в брюках, иначе становилось больно оттого, что он уперся в жесткую ткань брюк.

– Вы знаете Аксёнова Михаила Николаевича? – после долгой паузы всё же решился рассказать Григорий.

– Это писатель-фантаст? – старался припомнить Ковач. – Да… мы пару раз встречались… Он правда человек закрытый, не состоит ни в каких писательских объединениях и не встречается с ни коллегами, ни с читателями. Хотя самый богатый в России писатель. Мы хотели его пригласить читать лекции в нашем вузе, он отказался…

– Так вот вы его знаете… а я бы не хотел его знать… никогда, – совсем упавшим голосом проговорил Григорий.

– Что между вами случилось?

– Мы работали вместе над одним проектом…. Знаете, Аксёнов, он… Я не знал тогда, что он чёрный колдун…

– Колдун? Гриша, разве ты в это веришь? Мы с тобой же люди науки, мы не должны верить в средневековое мракобесие…