Камбэк

Многочисленные треды прочесывают тексты песен группы, решая, какие из них обо мне – что романтично, но не соответствует действительности. С каждой минутой сторис становятся все более дикими и бездоказательными и тяготеют к нарративу обо мне как об искусительнице, а не о нас с Джихуном как о несчастных любовниках.

Ответь на звонок, это я, Алекс.

Если бы судачили не обо мне, эта вакханалия могла бы служить увлекательным психологическим исследованием на тему того, как люди создают все из ничего. Но, поскольку в эпицентре нахожусь я, это наводит ужас.

Еще один звонок от Алекса. Я снова отклоняю вызов. Мне нужно время, чтобы осознать происходящее. Переварить.

СРОЧНО.

Не думаю, что даже после марафона мой пульс мог бы так зашкаливать, а тело испытывать больший стресс, поэтому я убираю телефон и на дрожащих ногах подхожу к окну. Сеул раскинулся передо мной, и я вдруг ловлю себя на мысли, что в этом городе, как и повсюду, легионы фанатов в эти минуты говорят обо мне. Меня начинает знобить. Джихун ведет онлайн-чаты с более чем миллионом подписчиков. Как вообще можно научиться управлять такой аудиторией?

Не в силах устоять перед соблазном телефона – это не FOMO[108], а страх перед обезумевшей толпой, – я проверяю ленту еще раз, и реальность обрушивается на меня. Мое имя в тренде. Мое имя – чертов хештег.

Я успеваю добежать до ванной, прежде чем рвота выворачивает меня наизнанку.

* * *

Едва прополоскав рот, я снова хватаюсь за телефон. Джихун сказал, что занимается решением проблемы, поэтому я отправляю ему сообщение со ссылкой на одну из сторис обо мне. Где я названа по имени.

Его ответ приходит мгновенно.

Мне жаль. Я знаю. Доверься мне, Ари. Будь сильной.

Я видела, как людей потрошат в социальных сетях. Мне доводилось участвовать в переговорах, когда мои клиенты решали, не проще ли уволить чересчур откровенного или токсичного сотрудника, чем испытывать на себе давление интернета.

Я смотрю на его сообщение. Я верю тебе, пишу я в ответ. Я знаю, что ты разбираешься с этим, и доверяю тебе. Потом я думаю о том, что он сказал на горе, и набираю три слова.

Я люблю тебя.

Сообщение-декларация зависает на экране, пока я постукиваю пальцами по коленке. Признание Джихуну в своих чувствах наполняет меня восторгом, а вовсе не страхом перед его реакцией. Я могу это сделать. Мне нужно это сделать.

Я отправляю сообщение.

И жду ответа, который так и не приходит.

42

Следующий час или около того проходит, как в ту-f мане. Я в основном торчу в ванной, уставившись

на свое отражение в зеркале и размышляя, что делать дальше, прерываясь лишь на проверку, нет ли ответа от Джихуна.

Тишина. Ладно, все в порядке, он занят разруливанием кризиса.

Но узел у меня в животе затягивается все туже.

Звонит мой телефон, на экране высвечивается знакомый номер – помощницы Ричарда. Должно быть, он уже в курсе происходящего, хотя я понятия не имею, как до него дошла информация, поскольку Ричард не из тех, кто следит за сайтами сплетен. Я мучаюсь сомнениями, стоит ли отвечать, но потребность убедиться, что на работе все в порядке, слишком сильна, чтобы ей сопротивляться. Мне нужно как-то преуменьшить значимость того, что дошло до ушей Ричарда.

– Пожалуйста, подождите, с вами будет говорить мистер Хавингс. – Не дожидаясь моего ответа, она переводит меня в режим ожидания. В Торонто около семи утра. Эта дамочка никогда не питала ко мне симпатии, и я злорадствую оттого, что Ричард вытащил ее из постели, чтобы сделать звонок, потому что звонить самому – это ниже его достоинства. Минутой позже в трубке раздается ровный, интеллигентный голос Ричарда:

– Ари, здравствуй.

– Ричард, доброе утро, – мой голос дрожит, поэтому я немногословна.

– Мне позвонила Карина.

Мне требуется секунда, чтобы сообразить.

– Менеджер по коммуникациям?

– Да. Она получила сообщение о тебе от телеканала ZedTV или как там его.

Он ждет, что я подхвачу его мысль.

– ZZTV. – Нет. О нет.

– Да, точно. Есть что-то такое, что нам следовало бы знать?

Это старейший азбучный трюк – дать дураку веревку, чтобы тот сам повесился, но я тоже юрист, в конце концов.

– Что-то, что тебе следовало бы знать? – повторяю я. Он может и сам это сказать.

– Карина сообщила мне, что у тебя роман со знаменитостью, участником какой-то азиатской поп-группы. Южнокорейской, я полагаю.

Что-то в его тоне заставляет меня ощетиниться. Звучит так, будто происхождение Джихуна придает всей ситуации некоторую нелепость.

– Совершенно верно. – Во мне просыпается дух противоречия. – Он корейский исполнитель. К-поп айдол.

Долгая пауза красноречиво говорит о том, что Ричард думает по этому поводу.

– Айдол, – он словно пробует слово на вкус. – Да, Карина упоминала об этом.

Похоже, старая добрая Карина провела с ним тщательный инструктаж.

– И чего хотел ZZTV? – спрашиваю я.