Камбэк

Добрый день. С вами компания «Ньюлайт Энтертейнмент».

Мы хотели бы дать разъяснения по ситуации, сложившейся вокруг одного из наших артистов, Мина из StarLune. Недавно была опубликована фотография Мина с женщиной. Между ними нет личных отношений. Эта женщина – одна из поклонниц Мина. Чуть раньше она разыскала его в Торонто, когда он навещал свою семью, а вскоре последовала за ним в Сеул, где прорвалась к нему на частной вечеринке. Она подкараулила Мина и во время прогулки на горе Бухансан, куда он отправился отдохнуть и предаться рефлексии после вчерашнего VIP-концерта, который прошел с большим успехом.

Мин хотел бы заверить всех своих поклонников, что он в безопасности, и приносит извинения за любые опасения, которые могут возникнуть у старри. Старри и StarLune – вот его единственный приоритет. Безопасность артистов для нас превыше всего, и действия отдельных лиц, которые вторгаются в их частную жизнь, недопустимы.

Благодарим вас.

Внизу фотография, на которой я пялюсь на Джихуна на вечеринке «Ньюлайт». Я знаю, что на моем лице отражается потрясение от этой встречи, но совершенно очевидно, что меня можно принять за потерявшую от восторга разум фанатку.

Я перечитываю заявление снова и снова.

У меня несколько вопросов, мягко говоря. И все начинаются одинаково: «Какого черта?». Во-первых, недоумение по поводу того, что компания вообще сделала подобное заявление. Это вкупе с шоу варьете относится к категории «культурный релятивизм».

Второй вопрос гораздо более серьезный и специфический. Так вот как он все разрулил? Он отмежевался от меня, так что мое имя не фигурирует, и это хорошо, но с таким же успехом мог бы ударить меня под дых. По сути, он объявил всему миру, что я – помешанная фанатка, с которой он не имеет ничего общего. Я не предстану соблазнительницей Джихуна в коллективной мифологии фандома старри, но все намного хуже. Я снова открываю фотографию с вечеринки. О чем он думал, позволяя этому случиться?

Я набираю номер Алекса почти на автопилоте. Он, должно быть, в курсе происходящего, и мне нужно узнать предысторию, прежде чем выяснять отношения с Джихуном.

Алекс берет трубку.

– Боже правый, наконец-то. Ты нарочно планируешь свой день так, чтобы испортить мой?

– Нет.

– Прости, – голос у него измученный. – Это просто адский дурдом, еще и ты трубку не брала. Как ты там, справляешься?

Я игнорирую его вопрос.

– Ты знал о заявлении «Ньюлайт»?

– Я не видел никакого заявления. – Похоже, он озадачен. – Подожди секунду.

В трубке слышно его бормотание, пока он читает.

– Фотографии… подкараулила… что за… Ари, я понятия не имел. То фото, оно же с вечеринки. Но это совсем другая история. Они мне ничего не сказали. «Ньюлайт» лишь попросил нас мониторить североамериканские СМИ.

– Джихун сказал, что все уладит. – Я делаю все возможное, чтобы не разрыдаться. Если меня чему и научили в «Йестерли энд Хавингс», кроме того, как писать краткие служебные записки, так это тому, что плакать во время делового звонка равносильно тому, чтобы повесить себе на шею неоновую вывеску: «СЛАБАК, МОЖНО БРАТЬ ГОЛЫМИ РУКАМИ». Я знаю, что могу довериться Алексу, но трудно бороться с привычкой, выработанной годами.

Смех Алекса циничен:

– Да, он отлично все уладил. Я полагаю, это единственное, что мог сделать «Ньюлайт».

– Ты шутишь? Заклеймить меня как сасэн-фанатку – это их лучшее решение?

– Нет, прости, я сморозил чушь. Я имел в виду, с их точки зрения. Они, должно быть, запаниковали и слишком остро отреагировали, чтобы остановить скандал со StarLune.

– Я – не скандал! – Мой крик ошеломляет меня так же, как и Алекса, который на мгновение замолкает.

– Я приношу свои извинения, – говорит он. – Я не это имел в виду.

Мне совершенно плевать на его извинения.

– Они могли бы сказать, что я – друг. Они могли сказать почти все что угодно. А теперь я для всех – та, кем меня назвали, и мне с этим жить. Я больше не «кто», а «что». Я не Ари, а полоумная фанатка StarLune, утратившая связь с реальностью. Это так… – Я даже не могу подобрать слов, но тяжело опускаюсь в кресло, подпирая голову рукой, и пытаюсь восстановить дыхание.

– Мне жаль, Ари.