Камбэк

Алекс безмолвно указывает на закрытую дверь соседней комнаты. Выражение его лица легко расшифровать: Бедный засранец. Джихун считывает это не хуже меня, и его лицо сморщивается так, что час назад я бы сочла это очаровательным, но признать это сейчас мешает злость. Я первой врываюсь в комнату. Джихун следует за мной и осторожно закрывает за собой дверь, загораживая ее спиной, как будто боится, что я попытаюсь сбежать. Бояться не стоит, потому что никто не уйдет отсюда, пока я не узнаю всю правду.

– Ты солгал даже о своем имени, Мин.

Он смотрит в пол.

– Формально нет, поскольку Мин – мой сценический псевдоним.

– Знаешь что? Ты можешь придерживаться своей формальности, потому что твоей лжи набралась целая коллекция, и я могу выбирать любую. Ты – певец. Знаменитый, если верить Алексу.

Он выглядит загнанным в ловушку, но медленно кивает:

– Да. Поп-айдол из StarLune.

Поп-айдол. Меня поражает, что это название должности, но профессиональная номенклатура не является вершиной моей проблемной пирамиды.

– Кит и Дэхен – вовсе не приятели, приехавшие сюда по работе, а твои всемирно известные коллеги по группе.

Какое-то мгновение он борется с этой мыслью, прежде чем признать поражение.

– Так и есть.

– Что еще ты от меня утаил? – Я прислоняюсь к столу. – Ты накормил меня такой монументальной кучей вранья. Думаю, тебе хотелось узнать, каково это – хоть раз побыть обычным человеком. Хорошая шутка.

– Нет! – Он протягивает ко мне руку, но замирает, когда я отшатываюсь назад и качаю головой. – Никогда, Ари. Клянусь, я хотел тебе рассказать.

– Какое удобное оправдание, когда тебя уже поймали на лжи, – я пытаюсь сдержать горечь в своем голосе, но получается плохо.

Джихун… Мин… кем бы он, черт возьми, ни был, проводит рукой по лицу.

– Знаешь, так бывает, когда не знаешь чьего-то имени, а потом проходит слишком много времени, и уже неудобно спрашивать.

– Это и близко не сравнимый опыт. Ты мог все рассказать мне в любое время за последний месяц. Да хотя бы вчера.

– Когда? Пока мы варили кофе после ужина? Вот так просто: «Да, Ари, совсем вылетело из головы, но на самом деле я – поп-айдол. А парни в гостиной – музыканты из моей группы. Передай, пожалуйста, сахар».

Меня уже занимает новая мысль, потому что, в отличие от моего сосредоточенного и линейного рабочего «я», другое «я» мечется и не находит себе места.

– А когда мы смотрели видео с твоим участием? – У меня вырывается отчаянный стон. – Как я могла не узнать тебя?

– На сцене я выступаю в совершенно другом образе, и тогда у нас был довольно оригинальный стиль, – чопорно произносит он. – К тому же ты в основном смотрела на Кита.

Это неоспоримо, но я не могу пойти на то, чтобы признать его правоту.

– Ты солгал мне.

– Я знаю. – Он смотрит мне в глаза. – Каждый раз, когда я пытался сказать, слова душили меня. Я знал, что ты будешь сердиться. И, кроме того, хотел обезопасить тебя.

– Обезопасить?

Джихун садится в кресло, обтянутое уютным серым твидом, прошитым тонкими красными нитками.

– Айдолам трудно встречаться с кем-либо. Некоторые фанаты расстраиваются, и бывает нелегко сохранить личность партнера в тайне. Я хотел оградить тебя от лишнего давления и пристального внимания.

Я опускаю ту часть, где он рассуждает о том, что мы встречаемся или собираемся встречаться, потому что это заслуживает отдельного разговора.

– Мне следовало самой сделать выбор.

– Нет.

Глаза превращаются в тончайшие щелочки от того, как сильно я прищуриваюсь:

– Что ты сказал?

– Как ты можешь делать выбор, не зная фактов? – Он потирает затылок. – Я могу рассказать тебе, как все это выглядит, но мои слова – ничто по сравнению с ощущением постоянной слежки за тобой.

– Ты полагаешь, что рассказать мне – значит рассказать всему миру? – огрызаюсь я. – Вряд ли я стала бы трезвонить о тебе на всех углах.

Молчание длится слишком долго.

– Вау, – ошарашенно выдыхаю я. – Конечно, ты боялся, что я тебя выдам. Вот почему держался так отстраненно, когда только приехал. А я-то решила, что ты просто застенчивый. – Не перегибаю ли я палку?

– Нет-нет! Хана доверяет тебе, и я лишь хотел сначала узнать тебя получше. Как Джихун, а не Мин из StarLune. – Он жалобно смотрит на меня. – Я собирался все рассказать тебе сегодня вечером, клянусь.

– Как благородно с твоей стороны. – Мне позволено быть резкой. Мне больно оттого, что он держал меня за дурочку, но Хуэи не говорят о чувствах, и я не собираюсь нарушать семейную традицию. Пора сосредоточиться на холодной, жесткой действительности. – И что теперь будет?

Он как будто испытывает облегчение, когда мы переходим к практической стороне дела, что, вероятно, свидетельствует о том, насколько сильно его напрягает все происходящее.

– Команда «Ньюлайт» мониторит новости в средствах массовой информации, – говорит он. – Алекс проверяет все места, где мы бывали вместе в Торонто, и заставляет их подписывать соглашение о конфиденциальности.

Это станет частью моей работы, когда я начну сотрудничать с «Хайфен», но ирония судьбы не вызывает у меня улыбки.

– Тебя нигде не узнавали целый месяц.