Камбэк

Кит подталкивает Дэхена, и они оба бросают на меня холодные взгляды, которые я вижу лишь боковым зрением, потому что не могу отвести глаз от Джихуна. Затем Кит делает шаг вперед, незаметно увлекая Джихуна в сторону. И чары рассеиваются, когда шум в моих ушах сменяется драйвовым ритмом техно и гулом голосов ошарашенных сотрудников «Ньюлайт». Хесу спешит на помощь, отвешивая поклоны и быстро лопоча что-то по-корейски. Должно быть, что-то вроде: это неуклюжая канадка, пожалуйста, будьте снисходительны к убогой, потому что она понятия не имеет, как ведут себя ответственные взрослые люди.

Джихун улыбается ей, затем наклоняется, чтобы заговорить по-английски:

– Не хотите ли автограф? Мы любим встречи с нашими фанатами. Старри так много значат для нас.

Я чувствую, как мое лицо багровеет, но он выглядит невозмутимо-серьезным, как будто мы действительно никогда не встречались и я всего лишь фанатка, больная на всю голову. Я должна позволить ему насладиться этим кратким мигом триумфом, потому что, видит бог, заслуживаю этого.

Да, наверное, у меня и выбора нет, поскольку я едва могу дышать, не говоря уже о том, чтобы придумать ответ.

Словом, я тупо пялюсь на него. Он смотрит на меня, его улыбка гаснет по мере того, как темнеет взгляд. И вот уже его глаза скользят по моей обнаженной шее вверх к моим губам.

Алекс откашливается.

– Вау, так здорово, – говорит он. – Очень рады встрече с вами.

Он уводит меня и шипит:

– Даже не думай оглядываться. Ни одного гребаного взгляда, это понятно?

Он, должно быть, в бешенстве, если ругается, но я не могу удержаться, чтобы не бросить робкий взгляд через плечо. Джихун смотрит нам вслед, и его зубы так сильно впиваются в губу, что та побелела. Я бы хотела провести по ней, чтобы вернуть цвет, но уже достаточно унизила себя за этот вечер.

– Ты готова пойти в тот джаз-бар? – спрашивает Алекс, как только мы выходим на улицу.

– Я хочу одного: умереть, – моя ладонь прижата ко рту, и голос звучит приглушенно.

– Значит, в отель.

В такси Алекс со стоном откидывается на спинку сиденья:

– Как мы могли не знать, что они будут там?

– Да ладно, все в порядке. – Я немного прихожу в себя. – Я выглядела как охваченная благоговением фанатка, ничего особенного.

– Это тебе так кажется. Я думал, ты собираешься сорвать с него пиджак от Bottega и запрыгнуть на беднягу, как на дерево. – Он бросает на меня проницательный взгляд. – Ты ведь не говорила ему, что находишься здесь.

– Хотела, но у меня ничего не получилось. – Мои мысли витают повсюду. – Ты что, вот так сходу можешь угадать дизайнера блейзера?

– Да, могу. И, кстати, совсем нетрудно сказать кому-то, что ты в Сеуле. Всего три слова. Я. Раз. В. Два. Сеуле. Три. И все дела.

– Это были трудные три слова, – говорю я.

Мой телефон жужжит. Джихун.

Ты здесь.

Алекс смотрит на мой телефон, который освещает заднюю часть салона.

– Я не знаю, почему ты играешь в эту игру с самой собой.

– Это не игра.

Он прав. Все правы. Я хочу этого, так почему же не могу признать, что совершила ошибку, и попросить его дать мне еще один шанс?

Алекс смотрит на меня, вскидывая брови.

Возможно, дело в выпивке, но я выкладываю ему правду.

– Я не знаю, чего хочу, ясно? – Слова вылетают быстрее, чем мчится такси. – Я думала, что знала, а теперь не уверена. Что, если я и в этом ошибаюсь? Я хочу, чтобы все снова было просто.

– В таких делах никогда не бывает просто, – говорит Алекс. – Начиналось с малого. Теперь ты прозреваешь.

– Спасибо, я ненавижу это.

– Думай об этом как о новом городе для изучения, – предлагает он.

– За исключением того, что если я сделаю неправильный выбор в городе, то могу взять такси или свериться с картой.

Но это моя жизнь, и если я облажаюсь, то все. Это билет в один конец.

Мы молчим, пересекая мост. Ночью большинство водоемов выглядят немного зловеще, потому что как можно смотреть на черный океан, не думая о том, что оттуда выскочит гигантский кальмар? Но темная река таит в себе бесконечную романтику. Я бы предпочла любоваться зрелищем, но слова Алекса поднимаются во мне с такой же силой, как морское чудовище.

– Составь список за и против, – голос Алекса врывается в мои мысли.

– Это не работает.

– Знаю. Я сам составлял такой список, прежде делать предложение руки и сердца. Против оказалось гораздо больше, чем за, начиная с родителей.

– Тем не менее ты женился. – Я бросаю взгляд на его обручальное кольцо. Я видела фотографии церемонии в Коста-Рике, где молодожены были в дизайнерских льняных костюмах с шортами-бермудами, широко улыбались в камеру, счастливые.

– Потому что было одно за, которое опровергло все против. Все до единого. Именно тогда я понял, что это не список за и против, а взвешивание. Если бы я взвесил все свои опасения против всех преимуществ, что бы победило?

Теперь мне становится интересно.

– И какое за перевесило?

Он ухмыляется.

– Я написал «ЛЮБОВЬ» заглавными буквами. Она и только она одна имела значение.