Камень. Бронза. Железо

Лишь в перерыв нас посвятили в суть происшедшего. Оказывается, Воеводский, Формозов и другие учёные обосновывали замкнутость и своеобразие волго-окской мезолитической культуры, в частности, и тем, что здесь не встречено ни одного геометрического микролита. Геомикролиты — обломки пластин или отщепов, которым с помощью мелких сколов мастера придавали простейшие геометрические формы: трапеции, треугольника, прямоугольника, сегмента, ромба. В Прибалтике и в Белоруссии они известны, в лесостепной и степной зонах найдены в большом числе, а в междуречье Волги и Оки — ни одного экземпляра. Этому факту придавалось исключительное значение: мол, волго-окская этнокультурная общность была изолирована и шла к прогрессу своим путём, отвернувшись от соседей и их достижений.

И вот теперь первое опровержение у нас перед глазами. Выглядит, правда, несолидно: кремешок в виде симметричной трапеции высотой около полутора сантиметров. По двум боковым краям правильная ретушь — следы обработки. И всё! Мы утешали себя тем, что открытые физиками элементарные частицы ещё меньше по размерам, а последствия их открытия, видимо, больше. Но всё-таки не каждому втолкуешь, что за открытие нами сделано. Человек, приученный к созерцанию скифских украшений или монетных кладов на экране телевизора, может ведь и не поверить. Но причастность к открытию изменила уже наше поведение и самоощущение. Вечером в лагере мы снисходительно смотрели на своих однокурсников, раскапывавших неподалёку городище раннего железного века.

С нетерпением ждали следующего дня, но он принёс нам только противопехотную мину, проявившуюся во всей красе на моём квадрате. В конце 1941 года бои здесь были тяжелейшие. Мина оказалась проржавевшей, но в тот день это была хорошая мина при плохой игре, немного скрасившая разочарование от отсутствия новых геомикролитов.

А ещё на раскопе имелся сосновый пень. Сначала мы его не замечали, но по мере выборки грунта он выделялся всё рельефнее на фоне гладкой, как стол, поверхности раскопа. Корни мешали, и начальник приказал его выкорчевать. Слава Григорьев, которому, по праву хозяина квадрата, пень принадлежал, немного погоревал, но смирился, сказав обидчиво: “Я там что-нибудь такое найду!..”. Пень покинул раскоп, а через несколько минут Слава подошёл к Кольцову и произнёс с наигранным безразличием: “Вот. Я ведь говорил...”. На ладони лежала... трапеция. Вторая и, как оказалось, последняя. Количество сенсационных находок удвоилось, что уже стало походить на закономерность. А я вынес ещё одно наблюдение: самые лучшие находки проявляются либо в последний день, либо в самом углу раскопа, либо под пнём. Не по-людски, в общем. Мистика, конечно, но статистикой подтверждается.

Раскопки стоянки Дмитровское 1 и определили мою судьбу. Глубина и сложность проблем мезолита покоряли сознание, и около десяти лет я с того времени занимался, наряду с прочим, происхождением и историей внедрения в первобытное хозяйство рубящих и схожих с ними по форме и назначению орудий: топоров, тёсел, мотыг, кайл, долот и др. Именно на Дмитровской стоянке найдена одна из самых больших на Верхней Волге серий таких изделий.

После этих раскопок стало ясно, что верхневолжский мезолит ещё почти не открыт. Новых фактов прибавлялось маловато: то разведки дадут пищу для размышлений, то повторный просмотр коллекций из раскопок прежних лет выявит какое-то неожиданное изделие. Чувствовалось, что зреет что-то серьёзное, что мы на пороге открытия. Осталось только совершить его.

Осенью 1974 года на нижней окраине Калинина, у деревни Иенево, открыли мезолитическую стоянку Иенево 2. В шурфе среди находок имелась трапеция. К раскопкам готовились, как к генеральному сражению. Два сезона работ в Иенево стали удачей, какая выпадает не каждому. Комплекс находок удивительный, потрясавший воображение знатока. Одних трапеций — больше сорока. А кроме того очень странные асимметричные наконечники стрел с боковой выемкой. Лев Владимирович находил такие прежде на стоянке Алтыново под Угличем и назвал “вкладышами алтыновского типа”. Позднее доказали, что это наконечники стрел, только не простые, а с поворотным эффектом. Центр тяжести у них смещён относительно центральной оси за счёт асимметричности. Стрела в полёте вибрирует и “поводит головой”. Вонзаясь в добычу, наконечник разворачивается, наносит рваную рану, расширяющуюся при движении бегущего зверя. Даже если не поражены жизненно важные центры, животное в конце концов изнемогает от потери крови и болевого шока и падает.

Принцип смещённого центра тяжести используется и в современном стрелковом оружии. Таким качеством обладает, например, пуля в автомате Калашникова. Эта её особенность обеспечивает надёжное поражение цели. А изобретение сделано в мезолите.