Камень Грёз

И то, что было Донкадом, исчезло, затерялось до неузнаваемости и поблекло, и скакуны предстали перед ним в каком-то ином свете. Некоторые из приближенных попробовали бежать, но были убиты, и новые добровольцы не последовали их примеру. Многие из его людей хотели лишь одного – быть убийцами – мучить и не испытывать боли. Брендан был одним из них – сенешаль Донна, другой был Геннон, а третий – Вулф – новый господин Бана, убивший предыдущего. Они обрели спокойствие и холодную точность эльфов, они стали красивыми, но ни один человек не осмеливался взглянуть им в глаза.

Далъет теперь открыто взирал на мир – он улыбался губами Донкада, а черная лошадь – фиатас с переменчивым обликом – неслась вперед, и ни один конь не мог с ней сравниться. Он обнажил свой отравленный меч.

– Я знаю, почему вы пришли, – сказал Барк – незнакомый, но так напоминавший им собственного Барка, когда они сели за его стол во дворе под деревом, – и я знаю на что вы надеетесь, госпожа. Ты спросишь меня – видел ли я его, и я скажу тебе – нет. И все это слишком просто. Я скажу тебе, чтобы ты не ходила туда, но ты не послушаешься меня. Ты просто не сможешь послушать. Удача с тобой. Она лежит на всем твоем доме. И против этого я бессилен. Я живу, как и вы. И более я ничего не скажу.

– Загадки, – ответила их мать. Теперь она не могла повысить голос – он дрожал, и Мев сжала ее руки, уставившись на этого Барка, за чьим столом они были гостями.

– Моя мать достойна большего, – промолвил Келли, который раньше вообще не открывал рта. Он поднялся из-за стола рядом с Мев во весь свой рост. – Если бы ты знал…

– Юный господин, – промолвил Донал.

– Я не господин, – ответил Келли. – Господин – мой отец.

– Ты – король, – серьезно сказал Барк, и сердце у Мев перевернулось, ибо тишина охватила всех – и хуторян, и людей Кер Велла, уместившихся за столом. Остальные ходили по двору, кричали дети, и лошади перекликались друг с другом в конюшне, оказавшись в непривычном месте; да и люди Барка ходили туда и сюда с корзинами хлеба и блюдами сыра для гостей, а потом выкатили бочонок с сидром на крыльцо дома, и там тоже собрался народ от души повеселиться. Но за столом все замерли.

– Келли, – сказала их мать, – сядь, пожалуйста. – И Келли сделал это очень спокойно, хотя на душе у него было вовсе не так – уж Мев это знала. Эльфийский дар горел, а хозяин хутора не сводил с них глаз, отчего делалось еще хуже. «Он сам Ши, – подумала Мев, – или что-то вроде; но здесь есть железо, по крайней мере вокруг дома. Стоит ему рассердиться, и нам здесь станет небезопасно».

Но он не сердился. Он спокойно смотрел на них, храня свои тайны, и ветер ерошил ему волосы и бороду. И жена его рядом – Эльфреда, как он называл ее, увенчанная золотыми косами, сверкавшими при свете факела, – она тоже сидела спокойно и с мудрым видом. «Как король с королевой, – подумала Мев. – Их хочется называть госпожой и господином. И папе они бы понравились – он всегда разговаривал с нашими крестьянами о лошадях, о погоде, о зерне…» И она поймала себя на том, что все ее воспоминания слились воедино, собравшись из разрозненных кусков; но и печаль пришла вместе с этим, печаль необычного рода, которую ей еще не доводилось испытывать, – осознание потери, необратимых перемен, когда ничто не может быть возвращено обратно.

Барк смотрел на нее, как смотрела Ши, а потом обвел всех взглядом.

– Здесь убежище, – промолвил он, – юный король, госпожа Кер Велла и все, кто с вами пришел, – но там, за пределами, вокруг нас собирается зло. И это истинное зло, а не то, о котором знают люди, желая то того, то сего и называя своих врагов злыми именами, а те, в свою очередь, тоже имеют желания. Этому не нужно ничего. Оно просто есть. И то, что оно творит, оно делает исходя из своей природы. – Он встал с места, возвысившись над всеми. – Давным-давно, друзья мои – не доброе ли это начало? – Ши пришли в мир: они пришли, полюбили его и захотели, чтоб он навсегда остался неизменным.

Они вели войны, ибо были честолюбивы. А в мире были более древние вещи. И с большей их частью воевали Ши, но только не с драконами. Драконы казались им мудрыми и прекрасными – они сияли в лучах света, как золото и медь. Их крылья – ах эти крылья! – их крылья были похожи на солнце, пробивающееся сквозь лед.

Но и драконы не любили перемен, а появление Ши было для них переменой. Старейший из них был самым прекрасным, но ни один Ши не мог укротить его – он был слишком могущественным. Зато он давал советы любому, кто к нему приходил.

– В конце концов, – говаривал он, – мир может снова измениться, и кто знает, каким путем пойдет его народ? Ведь уже в те времена появились люди, менявшиеся с каждым днем, – они принесли с собой железо и смерть. Возможно, когда-нибудь драконы будут служить человечеству.

Не было мудрее существа, чем Найер Скейяк, князь драконов.

Был князь и у Вина Ши – Далъет его звали, и из всех Ши он был самым гордым и горячим.

«Пойдем, – сказал ему крылатый змей, – я посажу тебя на спину и покажу тебе, что есть люди и смерть».