Камень, ножницы, бумага

Марито сошел по ступенькам и сел рядом со мной, тоже опустив ноги в воду. И вдруг мне показалось, что лягушки в нашем саду поют просто оглушительно, а музыка и смех с другой стороны канала ушли далеко-далеко. Было жарко. Я приподняла волосы. Марито опустил руку в воду, а потом положил эту прохладную мокрую руку мне на затылок. Я склонила голову на грудь и закрыла глаза. Почувствовала, что футболка прилипла к спине. И боялась, что в темноте раздаются громкие удары моего сердца.

– Жарко, – сказал он.

– Почему бы нам не искупаться? – осмелилась предложить я.

Когда мы были маленькими, мы часто это проделывали, но вот уже скоро два года, как по ночам мы уже не купаемся. Я попросила его закрыть глаза, пока я буду раздеваться, и он прикрыл лицо руками. Штаны и футболку я оставила на ступеньке. Прыгнула в воду, позволила течению оттащить себя на какое-то расстояние, а потом схватилась за трос швартова, висящий над водой. Лебедка с жалобным скрипом повернулась, трос подался и спустился до самой воды. Потом я ушла под воду с головой. Единственное, что я могла там услышать, – так это жужжание в собственных ушах. Как Марито снимал брюки, я не видела. Внезапно он появился рядом со мной – я почувствовала его прикосновение, когда он схватился за тот же трос, но чуть ниже по течению. Я развернулась – лицом к нему. Течение не было сильным, но я его чувствовала: вот вода обнимает меня, а потом течет своей дорогой – к Марито. И я знала: если отпущу трос, меня тут же прибьет к его телу, но делать этого не собиралась. Это он приблизился ко мне, перебирая руками трос, чтобы пойти против течения. Выглядел он очень серьезным, и мне не сразу удалось понять выражение его лица: смотрел он на меня так, как будто меня боится. И я почувствовала, что он вот-вот меня поцелует, и стала думать, а что сделаю я, если так и будет. Он продолжал смотреть на меня. Я задрожала. Через какое-то время, которое показалось мне вечностью, Марито приблизился еще немного. Очень медленно, как будто опасаясь меня испугать, он протянул руку и коснулся моего лица.

Я не слышала мотора катера своих родителей, пока они не оказались совсем рядом. Тут я дернула за трос, чтобы добраться до причала раньше них, и даже не успела застегнуть молнию на брюках, когда папа крикнул мне, чтобы я крепила концы.

Марито к этому моменту уже исчез. Я решила, что он, наверное, позволил течению отнести себя к их причалу. Намного позже, когда Кармен уже ушла, а мы с родителями закрыли за собой дверь, он пришел забрать свою одежду. Я видела его из окна своей комнаты. В лунном свете движения его напоминали кошачьи. Никогда еще в жизни я не чувствовала себя такой счастливой.

15

Проснулась я около полудня – с мыслью о Марито, словно с того момента, как мы оба были в воде, не прошло и секунды. Вскочила и быстренько оделась. С ощущением, что не смогу дышать, если сейчас же не увижу его. Пробегая через мостик, услышала смех Лусио, болтающего ножками в воде, и голос Кармен.

– Бей ножками, бей, – повторяла Кармен. Бартоло поддерживал ее громким лаем.

Марито с ними на причале не было. Я заглянула в кухню доньи Анхелы и позвала его. Но в доме не было никого.

– А где Марито? – спросила я Кармен самым нейтральным тоном, на который в тот момент была способна.

– Да он как встал, так сразу и говорит, что нужно съездить в Сантьяго, дядьев проведать, – сказала Кармен. – Уехал на утреннем катере.

Я опустилась на скамейку. Ноги отказывались меня держать. Уж не знаю, что там было у меня на лице написано, но Кармен, не сводя с меня глаз, принялась ощупывать свои карманы.

– Да что это с вами? – проговорила она. – Он тебе записку оставил.

Записка была внутри одного из конвертов венгерки. На нем было напечатано имя Кармен, а под ним печатными буквами Марито написал «Альме».

Я направилась к тростникам. За моей спиной раздался голос Кармен, она посылала Лусио спросить о чем-то у доньи Анхелы, а потом пошла за мной.

– Что это ему приспичило тебе писать? – спросила Кармен, приближаясь.

– Я хочу прочесть это одна, – сказала я.

Она сразу же остановилась.

– А, ну ладно, секрет, значит, – сказала она, и я подумала, что сейчас она уйдет, но Кармен осталась стоять – прямо передо мной.

Трясущимися руками я открыла конверт. Листок был сложен вчетверо и приклеился к уголку конверта. Я дернула и оторвала его. «Нам лучше забыть о том, что было прошлой ночью», – вот что было там написано. Только это. Без подписи.

На глаза навернулись слезы. Как я забуду о самом прекрасном, что когда-либо случалось в моей жизни? Я снова перечитала этот текст, посмотрела на оборотную сторону листка, заглянула внутрь конверта.

– Уехал, – сказала я сама себе.

– Да я ж тебе уже сказала, что он уехал, – отозвалась Кармен. – Может, ты всё-таки скажешь, что с тобой происходит?

Я засунула записку в карман брюк.

Кармен фыркнула и, обиженно взглянув на меня в последний раз, повернулась спиной.

– Поеду в дом венгерки, – сказала она.

– Погоди, – сказала я. – Я с тобой.