Камень, ножницы, бумага

За последние два года я много чего узнала о самой себе. Только теперь, бросив «всё», я поняла, как мало у меня было. Слишком легко ослепнуть от искусственных городских огней, несмотря на то что они никогда не смогут сиять так ярко, как звезды в безоблачном небе, или белый снег в горах, или солнечные лучи, пляшущие на поверхности озера. Мы порой путаем свои желания с тем, что нам действительно необходимо, однако я уяснила, насколько это разные вещи. И что так же, как и предметы, люди, которые считаются нужными и важными, оказываются теми, от кого следует держаться подальше. В последнее время мои волосы скорее седые, чем светлые (я не посещала парикмахера с тех пор, как уехала из Лондона), и они очень длинные. Я заплетаю их в косы, чтобы они не слишком спутывались. Я действительно скучаю по нашему дому, по нам и по Бобу, но думаю, что Шотландское нагорье меня устраивает. И я осознала, что у меня куда больше общего с моим отцом, чем я привыкла признаваться даже самой себе.

Генри так любил уединение, что еще до моего рождения купил в этой долине все, вместе со старой церковью и коттеджем. Шотландский лэрд, у которого Генри приобрел эту землю, имел слишком много карточных долгов и к тому же оказался поклонником Генри, поэтому продал ее за смехотворно малую сумму. Несколько лет спустя отец завладел даже ближайшим пабом, чтобы просто закрыть его. Он хотел тишины, покоя, и чтобы никто не нарушал его одиночество. Абсолютное одиночество.[43]

Местных жителей не вдохновил тот факт, что чужак владеет такой большой частью долины. Появились петиции с требованием помешать Генри реконструировать церковь — хотя ею никто не пользовался уже полвека. Но ему все равно удалось. Он был человеком, который неизменно делал то, что хотел, и неизменно добивался своего. Он сочинял истории о привидениях в часовне Блэкуотер, чтобы все, кто каким-то образом мешал ему, знали: от этого места нужно держаться подальше. Его желание жить столь аскетичной жизнью, спрятавшись от мира в самоизоляции, раньше ставило меня в тупик. Здесь на многие мили вокруг нет ни магазинов, ни библиотек, ни театров, ни людей — здесь нет ничего, кроме гор, неба и озера, полного лосося. Однако этот человек даже рыбу не ел. Впрочем, теперь, мне кажется, я начинаю понимать.

У меня почти ничего нет, но есть почти все, что мне необходимо. Любовь моего отца к хорошему вину явилась причиной того, что склеп битком набит бутылками, а его старая экономка оставила в морозильной камере бесконечный запас домашних блюд, промаркированных этикетками, написанными от руки. Личная библиотека Генри заполнена моими любимыми книгами, и от постоянно меняющихся здесь видов у меня каждый божий день захватывает дух. Вместе с тем трудно наслаждаться прелестями жизни, когда тебе не с кем поделиться впечатлениями. Я скучаю по нашим «словам дня» и «словам года». Я не особенно хорошо питаюсь — в последнее время я слишком полюбила консервы, — зато чувствую себя лучше, чем когда-либо в Лондоне. Может быть, это из-за вкуса свежего воздуха в моих легких или долгих прогулок, когда я исследую долину. Или, вероятно, это просто ощущение свободы быть собой.

Может оказаться сложным выйти из тени родителей, когда вы наследуете их мечты. В детстве я часто писала рассказы, но ботинки Генри всегда были слишком велики, чтобы их можно было примерить. Кроме того, он с самого раннего возраста давал мне понять, что, по его мнению, я не умею писать. Я никогда не предполагала, что способна на целый роман, вот только мечты сбываются лишь в том случае, если мы осмеливаемся мечтать. Моя уверенность в себе оставила меня задолго до того, как это сделал ты, но жизнь научила меня быть храброй и пытаться снова и снова. Если никогда не сдаваться, нельзя потерпеть неудачу.

Всякий раз, когда я сравнивала тексты моего отца со своими, его мысли казались значительнее, сильнее, более постоянными, чем тот сумбур в моей голове, что появлялся и уходил, словно прилив. Смывая мою уверенность. Но замки, сделанные из песка, не способны стоять вечно. Теперь я свободна от суждений Генри и знаю, что единственным человеком, который заставил меня жить в его тени, была я сама. Я могла бы выйти в любой момент, если бы не боялась, что меня увидят.

Иногда на закате я сижу на берегу озера и представляю, что вы с Бобом здесь, рядом со мной. Мне нравится по вечерам курить трубку, принадлежавшую Генри, смотреть на выпрыгивающих из воды лососей в ожидании, когда на небе взойдет луна, чтобы заменить солнце. Потом я слушаю лягушачий хор, наблюдаю, как летучие мыши кружат в небе, и возвращаюсь в коттедж, только когда становится совсем темно и холодно. Я не люблю спать в часовне — слишком много печальных воспоминаний навевают эти комнаты, — но я влюбилась в озеро Блэкуотер. Это место никогда не казалось мне домом, пока я его не покинула. Хотелось бы поделиться с тобой и этими ощущениями, и всеми секретами, которые я была вынуждена хранить. Ты обещал любить меня вечно, и мне интересно, думаешь ли ты обо мне все еще? И вообще — скучаешь ли по мне?