Камень погибели

– Как говорил Цицерон, все мое ношу с собой, – подытожил Загорский. – Будем же следовать мудрому совету древнего философа и опыту нашего дорогого брата Цзяньяна.

– На самом деле то, что мы купили сейчас – это только часть припасов, – заметил Цзяньян-гоче. – Кое-что мы еще докупим, пока будем двигаться по провинции Сычуань. Ну, а уж когда перейдем границу с Тибетом, рассчитывать придется только на себя.

На пути к Лхасе их ждали полтора десятка перевалов. По счастью, уже близилось лето, и снег даже в горах быстро таял. Зимой же, по словам Цзяньяна-гоче, пройти через перевалы совершенно невозможно ни на мулах, ни пешком.

Кроме всего прочего, Цзяньян-гоче купил также оружие – четыре пистолета, три нарезных ружьях и одно старое, кремневое.

– А кремневое зачем? – удивился Ганцзалин. – Кто из него стрелять будет?

Тибетец отвечал, что дешевое кремневое ружье куплено для обмена – охотники в Тибете их ценят и ловко с ними управляются. Кроме того, в качестве подарков было закуплено несколько белоснежных хада́ков – тибетских шарфов, которые подносятся в знак уважения.

Каждому из путников было куплено по две пары теплых английских ботинок, по двое теплых штанов и другая необходимая в горах одежда, включая отороченные мехом шапки и соломенные крестьянские шляпы. Некоторые трудности возникли с одеждой для брата Цзяньяна – на местном рынке на карликов-клиентов явно не рассчитывали. По счастью, у одного торговца завалялась где-то детская одежда и обувь, которая и была продана им за совершенно несусветные деньги.

– Почему такая цена? – удивлялся Загорский. – В три раза дороже одежды для взрослого – это не чересчур?

– Редкий размер, – объяснял торговец. – Но если вам дорого, можете ехать в горы голыми.

Загорский пожал плечами и, разумеется, купил. Карлик, впрочем, некоторое время после этого проклинал наглого продавца последними словами и даже предрек, что в следующей жизни тот переродится в мире голодных духов. Но торговец был ханьцем и на тибетские проклятия только посмеивался в кулак.

– Я стал похож на тибетца, – пожаловался Ганцзалин, примерив купленную для него одежду.

– Чем больше вы будете похожи на тибетцев, тем меньше у нас будет неприятностей, – отвечал карлик. – Если возникнет недоразумение, я постараюсь его разрешить, но пусть хотя бы издали принимают нас за своих.

Вдобавок к купленному братом Цзяньяном Загорский приобрел также три пары очков с зелеными стеклами, сделанные в Британии. Это, сказал он, от снежной слепоты, которая часто настигает людей, когда вокруг много снега и солнца, свет которого отражается от снега и поражает сетчатку. Эту покупку брат Цзяньян не одобрил, заявив, что соломенные шляпы отлично защитят их от солнца, но Загорский настоял на своем.

В общем и целом, сборы и подготовка к походу заняли несколько дней.

– Торопиться не стоит, – повторял тибетец. – Чем тщательнее мы подготовимся и чем позже выйдем, тем легче нам будет идти.

И вот наконец настал день, когда они прошли через городские ворота и, покинув Чэнду, отправились в сторону предгорий. Дорога была обычная китайская, то есть никуда не годная, однако достаточная, чтобы идти по ней пешком, и даже ехать на муле. На трех мулах они ехали сами, и сзади за ними следовали еще три тяжело навьюченных животных.

Первые недели пути, пока они шли еще по провинции Сычуань, давались им сравнительно легко. Было довольно тепло, пейзажи вокруг расстилались райские.

– Если бы так всю дорогу, я бы не прочь ездить до Лхасы и обратно хоть круглый год, – заметил Ганцзалин.

Карлик только посмеивался.

– Наслаждайся последними деньками в раю, – говорил он, – шансов, что ты снова увидишь родину, не так уж много.

Первым крупным городом на их пути оказался Я-ань, расположенный в полутораста километрах от Чэнду. Он лежал на пересечении дорог, ведущих в лхасу, и путей в китайскую провинцию Ю́ньна́нь.

– Ты был в Юньнани? – спроси Цзяньян-гоче у Ганцзалина.

Тот отвечал, что сам он там не был, но много слышал о тамошних диких слонах и сладком фрукте манго.

– Со слонами нам не по пути, – заметил Загорский, – слона в горы не загонишь никакими коврижками.

Я-ань был самым древним городом, стоящим на Южном шелковом пути, который назывался также Конно-чайным. Кроме того, именно Я-ань считался отправной точкой для паломников, отправлявшихся в Лхасу.

– Многие отсюда до Лхасы годами идут, – сообщил тибетец, пока они озирали удивительные пейзажи и водопады знаменитого Ущелья бирюзовых пиков.

– Почему так долго? – удивился Нестор Васильевич.

– Они простираются, – отвечал карлик.

И даже показал, как именно простираются паломники.

Действие это показалось бы удивительным любому иностранцу. Встав во весь рост, паломник должен был лечь на землю и вытянуть руки. Потом он поднимался, делал несколько шагов и вставал на то место, где ложились на дорогу его ладони. Затем он снова простирался на земле, снова вставал, делал несколько шагов и опять простирался.

– Однако, – сказал Нестор Васильевич. – Сколько же так можно пройти за один день? И сколько нужно дней, чтобы добраться таким образом до Лхасы?