Камень погибели

После этого Далай-лама жестом пригласил Загорского сесть на стул, а сам расположился напротив. Только теперь Нестор Васильевич смог как следует рассмотреть всемогущего бонзу Тибета. Это был человек лет сорока, бритый, с длинными острыми усами, приподнятыми вверх бровями, одна из которых казалась больше другой, большими (признак особой мудрости) ушами и крайне внимательным взглядом полукруглых раскосых глаз. Пожалуй, он больше походил на монгола, чем на тибетца. Впрочем, было совершенно ясно, что походить он может на кого угодно, внешность в данном случае не имеет никакого значения.

Несколько секунд властитель Тибета внимательно изучал Загорского, потом вдруг обнажил зубы в несколько озорной улыбке и сказал по-русски:

– Здоро́во!

Даже привычный ко всему Нестор Васильевич на миг оторопел: таким неожиданным казалось это простое русское слово в устах Далай-ламы. Впрочем, он быстро опомнился и сказал, тоже по-русски:

– Ваш недостойный слуга желает долгих лет жизни Драгоценному! Ом мани падме хум!

Нгава́нг Лобса́нг Тхуптэ́н Гьяцо – так звучало полное имя Тринадцатого далай-ламы – кивнул и, перейдя на китайский, заметил:

– Здороваться по-русски меня научил ваш путешественник Козлов. Очень обходительный господин, очень мне понравился. Вы с ним знакомы?

– Да, мы знакомы с Козловым, – отвечал Загорский. – Более того, у меня было к вам от него рекомендательное письмо. Однако меня и моих спутников взяли в плен и отобрали все, что при нас было.

Далай-лама кивнул: он слышал про эту историю.

– Настоятель монастыря послал к вам гонца? – осведомился Нестор Васильевич.

На этот раз Тхуптэн Гьяцо покачал головой: им не нужны гонцы. Господин Загорский наверняка слышал что-то о телепатии лам? Да, конечно, Загорский слышал о традиции тибетцев закапывать юношей в основание зданий, чтобы усилить телепатическую связь между монастырями.

– Жестокий и варварский обычай, не так ли? – спросил собеседник, сверля его взглядом.

– Не более жестокий и варварский, чем любой другой, – дипломатично отвечал Загорский.

Лама засмеялся: вы хитрый человек, из вас вышел бы неплохой настоятель монастыря. Загорский отвечал, что он недостоин такой высокой должности.

– В таком случае, как говорят наши друзья англичане, перейдем к делу, – сказал Далай-лама. – Чем я могу быть вам полезен?

– Я приехал, чтобы изучить тибетскую традицию ритуального использования драгоценных камней, – отвечал Загорский.

Тхуптэн Гьяцо ничего на это не ответил. На миг Нестору Васильевичу почудилось, что Далай-лама каким-то чудесным образом придвинулся к нему вплотную, так что видны были одни глаза, которые глядели на Загорского, не отрываясь, как будто готовы были поглотить его целиком. Нестор Васильевич поморгал, отгоняя морок. Владыка Тибета усмехнулся и все стало на свои места.

– Я вижу, вы откровенный человек и предпочитаете, как говорят у вас на родине, брать яка за рога. Отвечу вам на это, что я тоже могу быть откровенным, если захочу.

– Я всегда предпочитал прямоту, – отвечал Загорский после небольшой паузы. – Хотя это не соответствует азиатским традициям.

– Традиции в данном случае ни при чем, – отвечал Тхуптэн Гьяцо. – О традициях и ритуалах можно забыть, когда речь идет о жизни и смерти целых народов и государств.

– Простите? – Нестор Васильевич удивленно приподнял бровь.

– Я знаю, за чем вы явились, – Загорскому опять видны были только глаза. – Вам не нужны никакие драгоценные камни и ритуалы. Вам нужен один камень – «Слеза Будды»!

Снова возникла пауза – на этот раз гораздо дольше первой. Загорский лихорадочно соображал, что ответить. Кто донес Далай-ламе об истинной причине его приезда? Как теперь вести себя – запираться во всем или признаться хотя бы в чем-то? О том, чтобы признаться во всем, не могло быть и речи. В таком случае в глазах Далай-ламы он выглядел бы гнусным вором, явившимся, чтобы украсть величайшую драгоценность тибетского народа.

Далай-лама не стал ждать его ответа и громко хлопнул в ладоши. Тут Нестор Васильевич пережил несколько неприятных секунд. Стало ясно, что сейчас в комнату ворвется охрана, его зарубят или застрелят. Что делать – взять Далай-ламу в заложники и пробиваться с боями к выходу? Немыслимо, да и куда он денется – вокруг Тибет!

В комнату вошел начальник охраны. В руках у него был поднос, на котором стоял затейливо сделанный золотой ковчег, украшенный алмазами и рубинами. Он поставил ковчег перед повелителем и с поклоном удалился.

– А у вас выдержка, как у настоящего бодхисаттвы, – одобрительно заметил Тхуптэн Гьяцо. – Мне нравится ваше самообладание.

Он открыл ковчег. На белой шелковой подкладке лежал огромный розовый алмаз. На внешней стороне его была вырезана мандала – схема Чистой земли, обиталища всех будд. Несколько секунд Загорский внимательно рассматривал алмаз, не смея к нему прикоснуться.